09.10.2014 в 14:54

Пишет  А. Кришан:

КАК СТАТЬ ПИСАТЕЛЕМ - 25 ПРАКТИЧЕСКИХ СОВЕТОВ
1. Уделите пристальное внимание окончанию глав, это важные места произведения.

2. Разместите пред своим рабочим местом шпаргалку и постоянно обращайтесь к ней - это поможет совершенствовать ваше мастерство писателя.

В шпаргалку внесите все ваши промахи, которые вы допускаете, как писатель, возможно, просто увлекшись сюжетом и те особые литературные приемы, которыми вы намереваетесь наделить свое произведение.

3. Запомните! Ключевое слово всегда ставится в конце фразы.

4. Вы – создатели виртуальных реальностей!

Сейчас очень модно говорить к месту и не к месту о виртуальной реальности, при этом всегда имеется в виду нечто навороченное, с массой сложных приборов, человек находится чуть ли не внутри суперкомпьютера, весь опутан проводами, почему-то именуемыми чипами, видимо, для эффектности, проводов масса, хотя я уже сейчас пользуюсь беспроводной клавой и бесхвостым грызуном, словом, почему-то все мы, давно живя в виртуальном мире, все еще имеем его на других планетах.

Книга – тот же виртуальный мир, мы погружаемся туда, прекрасно понимая, что на самом деле рыцари короля Артура были грязными оборванными дикарями, а не нашампуненными красавцами в полных рыцарских доспехах XVI века, в костюмах от лучших дизайнеров, с идеально ровными и белыми зубами, разговаривающими так, как нужно писателю, то есть вам, а вовсе не «по правде», как требует дурачок… не стану называть его имя, вы сами его знаете, у каждого из вас есть такой прилипчивый придурок.

Повторяю, читателю совсем не важно, как было «на самом деле», он охотно включается в созданный вами виртуальный мир, принимает все правила игры, не обращает внимания на анахронизмы, ведь это игра, социокультурная игра, а натурализмом он и в реальной жизни обожрался, он ему осточертел, достал, он охотно принимает ваш придуманный мир!.. Читатель жадно воспринимает действие, следит за оживленным диалогом, сопереживает, хотя и понимает наигранность некоторых сцен, ненатуральность поведения: «в жизни так не бывает!» – однако он не хочет, чтобы вы изображали так, «как в жизни», он требует, чтобы вы создали для него интересный виртуальный мир!

Создавайте миры… интересные. Захватывающие. В которых интересно жить. В которых вы станете лучше. Все остальные требования – мусор.

5. Настройтесь на долгий и упорный труд. Тем, кто его выдержит, можно ну почти что гарантировать, что будут и большие тиражи, и большие деньги, даже очень большие, и признание, и просьбы дать интервью для ведущих изданий планеты.

6. Пишите, сколько сможете. То есть побольше.

7. У вас всего два пути в литературе. Как, впрочем, и в жизни. Либо вы работаете над собой, становитесь ценностью, и тогда к вам бросаются все менеджеры с просьбой почтить своим присутствием их фирму, либо сразу же начинаете завязывать связи с «нужными людьми», льстить им (читайте Карнеги), кланяться, носить в зубах за ними тапочки, смеяться их шуткам, подставлять свой зад, делать вид, что все это вам очень нравится, вы просто в восторге… а не посмотрите ли в перерыве между актами мою рукопись?

Сразу скажу, что по первому пути идет меньше одного процента искателей, по второму – абсолютное большинство.

8. Читатель должен видеть себя, любимого

Читатель хочет сопереживать. Потому главного героя надо наделить либо теми качествами, которые есть у самого читателя, либо же, что намного действеннее, теми, которые он хотел бы иметь. Особенно это удобно в фантастике и фэнтези. Там автор наделяет героя способностью читать мысли, сверхсилой, неуязвимостью или еще чем-то, а то и всем сразу, затем выпускает в мир удивлять соседей и соседскую Люську, что до этого дня не обращала на него внимания.

9. Поучать, развлекая. Иначе не получится. Иначе можно только развлекать, а это уже не литература. Клоунада-с!

10. Не только большой роман, но и повесть, рассказ, даже юмореску можно писать кусками: хоть с конца, хоть с середины!

11. Как сделать чтобы получился интересный герой

Нередко молодые авторы спрашивают: почему у них хорошие герои получаются такими неинтересными, а всякая дрянь – ну просто картинки? Если бы только у одного, а то у всех та же беда…

Мне кажется, что я говорил раньше, но это было давно, несколько лет назад, так что повторю. Одно из обязательных требований литературы – не отождествлять себя с героем. Не влюбляться, что свойственно всем начинающим писателям. С холодной беспристрастностью выбирать только то, что надо для интриги, сюжета, обрисовки образов.

12. Сколько в русском языке времен?.. А двадцать девять не хотите?

Вдогонку, раз уж речь зашла о таких мелких кирпичиках, то вскользь упомяну о таких тонкостях, что будут доступны вам много позже. Много-много позже!.. Всего несколько слов о временах, которыми писатель должен уметь пользоваться лучше, чем депутат или член правительства. Взглянем на прошедшее время. Итак:

Прошедшее длительно повторяющееся, давно прошедшее: хаживал, куривал, любливал, пивал… Записали?.. Дальше – непроизвольное мгновенное энергичное: приди. Запоминайте, запоминайте, можно и выписать, потом будете пытаться применить… Императивное – приходил, результативное – пришел…

Прошедшее время может быть как совершенного вида – махнуть, так и несовершенного – махать. Записали? Есть непроизвольное – и махни, произвольное – мах… рукой, к примеру. Давнопрошедшее – махивал, начинательное: ну махать… Многовато? Да, начинающему это ни запомнить, ни использовать. Я это только для того, чтобы поняли: я вам пока что предлагаю только базовое. И то, чувствую, у многих голова пухнет и тоска зеленая в глазах. И все симпатии к этим, которые так хорошо и сладко поют, что учиться писать не надо, это само…

Ладно, для тех, кто еще может учиться:

Из настоящих времен стоит упомянуть пока что не больше двух: общее – планеты обращаются вокруг Солнца, Вселенная расширяется, и тому подобное, и активное – она красит губы, орел со мною парит наравне, а из будущего тоже пару времен для начала, но на самом деле русский язык очень богат, времен в нем двадцать девять… Итак, совершенное – махну, несовершенное: буду махать. Еще раз предупреждаю, это уже филигранная доводка, на которую мало кто решается. Мало у кого остаются силы и время… а надо еще выдержать давление издательств, родни, читателей и особенно пустого кармана!..

Понимаю, почему у вас такие вытаращенные глаза. Никто никогда, ни в школе, ни в вузах не говорил вам, что в русском языке времен больше, чем эти школьные три: прошедшее, настоящее и будущее, а здесь я столкнул вам на головы такую лавину!

13. Деление на жанры

Как известно, кроме таких слов, как «проза», «поэзия», «фантастика» и другие, встречаются и такие вроде бы понятные, как «комедия», «трагедия», «драма».

Почему вроде бы? Разве с самого начала не понятно? Еще со школьной скамьи застряли между ушей эти названия. Что-то даже навязло в зубах, несмотря на нелепость определений.

Но в чем разница между этими жанрами? Понимаю, велик соблазн сказать, что комедия – когда смеются, драма – когда страдают, а трагедия – когда погибают! В смысле, главные герои, а мелочь вообще не в счет. Да еще желательно, чтоб погибали в красивых позах и с высокими словами на устах. Я сам учился по таким учебникам, и сейчас ничего в них не изменилось.

Бред, бред полнейший. Из той оперы, когда опрятная домохозяйка в ужасе называет трагедией, если разобьет чашку. Увы, герои могут погибнуть все, но это еще не трагедия.

Но… что тогда трагедия? А трагедия – когда обе стороны правы!

14. Теперь, к слову, о литприемах профессионала. Каждый со временем обрастает любимыми, но я назову наиболее характерные, самые простые и в то же время самые надежные. Не забывайте про них, они делают сухое изложение живым и образным.

К примеру, простое сравнение. Можно, к примеру, долго и подробно описывать нос своего героя, а можно написать коротко: «как у пеликана», «как у поросенка», и у читателя сразу возникают определенные образы. С этим приемом соседствует еще один: преувеличение. Понятно, что не бывает у людей пеликаньих носов. Не бывает и человечьих такой длины. Даже вполовину пеликаньего не найти! Но все же сразу возникает образ человека с длинным вытянутым рубильником.

15. За века уже было найдено золотое число персонажей. Один – хорошо, здорово, можно выписать со всех сторон, внимание читателя не будет потеряно. Недостаток – надо держать только в населенных пунктах, дабы могли свершаться диалоги. Двое – уже лучше, могут общаться друг с другом, даже при переходе через пустыню или дремучий лес. Правда, общение несколько линейное: вопрос – ответ. Трое персонажей – прекрасный вариант: в памяти держатся все три с легкостью, зато общение приобретает объем. Четверо – тоже прекрасно, читатель все еще держит в памяти четыре образа, но уже малость труднее выписывать их автору. Пятеро… гм… трудновато. А уж шестеро так и вовсе… если не провал, то непрофессионализм!

По-вашему, откуда все это: три мушкетера, три богатыря, три солдата Киплинга, три медведя, три поросенка?.. Нет, религия здесь ни при чем, даже Троица стала троицей, а не двоицей или четверицей только потому, что безымянный писатель четко понимал этот закон, который я вам выкладываю на блюдечке.

С четверыми уже потруднее, разве что трое мушкетеров с примкнувшим к ним гасконцем. С пятью совсем туго! Думаю, вы мало вспомните героев, где пятеро. Нет, не пятеро персонажей, не надо называть романы Васи Пупыркина, я имею в виду пятерых героев. А уж шестеро… Совет старого крокодила: не умножайте ни героев, ни событий без острой необходимости.

Лучше один эпизод расписать ярко и красочно, чем сказать о трех скороговоркой. Лучше повести одного-двух-трех героев, но описать их всех, наделить жизнью, чем перечислить сотню крутых бойцов, которые будут отличаться только по именам.

16. Имена должны быть не только разные, а… очень разные. К примеру, за фамилиями: Ноздрев, Собакевич, Коробочка, Плюшкин, Хлестаков – явно вырисовываются и разные люди. А вот другие примеры: Иванов, Петров, Сидоров, Ерофеев… При всей разности они кажутся одним человеком. Как и – Гордон, Диксон, Рольсон, Пальсен, Ульсон… Или имена каких-то фантастических персонажей: Ультанахбегуэ, Эльтуганхкегеке, Онтакрукегекеза, Куоткугакабе и так далее.

То есть имена должны быть разными даже по визуальному ряду: длине, разным окончаниям, ударениям

17. Да, все мы пишем гусеницами. Но это не значит, что их нужно оставлять. Вот только что написал фразу «Олег начал присматриваться к деревьям, нахмурился, посмотрел по сторонам, затем пустил коня в чащу» («Возвращение короля»). Это нормально, у всех так пишется. Плохо, что абсолютное большинство в таком виде и оставляет.

Если убрана гусеничность, сразу выдающая малограмотность автора, и появился взгляд с трех точек, что придает любой фразе объемность.

18. Самое важное, над чем должны работать, это новизна темы, идей или хотя бы образов. Образ – на последнем месте, понятно, тема или идея важнее, но все же как трудно найти новый образ! Зато когда найден и удачно прописан, то достаточно произнести лишь слова «Обломов», «Отелло», «Дон Кихот», «Дон Жуан», чтобы сразу встали образы во всей титанической мощи!.. Человека можно назвать хоть лодырем, хоть обломовым, всяк поймет, что имеется в виду. А сколько прекрасных образов, с точки зрения профессионала, вывел Гоголь? Собакевич, Чичиков, Манилов, Плюшкин, Хлестаков, Коробочка, Тарас Бульба, Хлестаков…

19. Совет: сорняки удобно убирать, когда «не пишется». Все равно ведь время идет, текст стоит, как примерз, а взгляд скользит по строкам, абзацам, там и сям цепляется за шероховатости. Самое время исправлять, подчинять текст. А исправлять будет гораздо легче, если будете знать, что именно вымарывать.

Там внизу как-нибудь соберусь и дам поразвернутее список слов-сорняков, которые надо убирать и убирать.

Одному правилу следуй упорно: чтоб словам было тесно, а мыслям просторно! ©Кто-то из классиков.

20. Друзья вопреки поговорке правду не скажут. Всяк предпочтет сохранить хорошие отношения… Оценка ваших вещей должна быть анонимной.

21. Уэллс вошел в классику еще потому, что в каждой вещи было одно-единственное фантастическое допущение. «Человек-невидимка» – приключение ставшего невидимым в привычном реальном английском городке. «Война миров» – марсиане высаживаются в Англии… и все. Больше фантастичных допущений нет. Дальше страшная реальность. И так в каждом романе, рассказе, повести.

22. Засилье хеппи-эндов – хорошо или плохо?

Хеппи-энды – чума нашего времени. Сплошь и рядом, везде и всюду торжествуют счастливые концовки фильмов, игр, книг, пьес. Что, собственно, и понятно: везде победила демократия, то есть ма-а-а-аленький меленький человечек, о котором так заботились Достоевский и прочие русские гуманисты. К власти пришел человечек с его меленькими интересиками, запросиками, потребностями.

Трагедии уже ему недоступны, он искренне считает, что в литературе должно все изображаться «как надо». И все должно завершаться счастливой концовкой и нравоучением, что вот, мол, добро побеждает всегда, надо только за него бороться.

23. Совет: все же попытайтесь описать поход в булочную. Или не в булочную. Научитесь делать интересными бытовые сценки. И чтоб обходилось без крика, мата, рвания рубах на груди. В этих простых сценах заметнее ошибки, промахи, которые могут проскочить мимо сознания в динамичном боевике, но потом все же царапнут и оставят осадок.

Если этим языком, настоящим писательским, напишете потом хоть боевик, хоть ужастик, хоть фэнтези – цены не будет такому произведению. И его никогда не забудут. Как не забывают «Мастера и Маргариту», «31 июня», «Властелина колец» и многие другие книги, написанные знатоками языка.

Обходитесь без фейерверков в текстах. И без компьютерной графики.

24. Запишите: утверждение всегда сильнее, чем отрицание! Всегда. Не боритесь с этой закономерностью нашей психики, используйте ее.

25. Ориентируйтесь только на читателей! Еще раз: ориентируйтесь на читателей, на читателей, только на читателей! Вы должны завоевывать их, только их. Никто уже не помнит, да никого и не интересует, получал ли Булгаков или Олеша какие-то литературные премии, но «Мастера и Маргариту» и «Три толстяка» читают, читают, издают и переиздают, а вот множество лауреатов той поры так и остались сверхгениями и светочами только друг для друга в то недоброе время.

@темы: Советы писателю

---

09.10.2014 в 14:54

Пишет  А. Кришан:

КАК СТАТЬ ПИСАТЕЛЕМ - 25 ПРАКТИЧЕСКИХ СОВЕТОВ
1. Уделите пристальное внимание окончанию глав, это важные места произведения.

2. Разместите пред своим рабочим местом шпаргалку и постоянно обращайтесь к ней - это поможет совершенствовать ваше мастерство писателя.

В шпаргалку внесите все ваши промахи, которые вы допускаете, как писатель, возможно, просто увлекшись сюжетом и те особые литературные приемы, которыми вы намереваетесь наделить свое произведение.

3. Запомните! Ключевое слово всегда ставится в конце фразы.

4. Вы – создатели виртуальных реальностей!

Сейчас очень модно говорить к месту и не к месту о виртуальной реальности, при этом всегда имеется в виду нечто навороченное, с массой сложных приборов, человек находится чуть ли не внутри суперкомпьютера, весь опутан проводами, почему-то именуемыми чипами, видимо, для эффектности, проводов масса, хотя я уже сейчас пользуюсь беспроводной клавой и бесхвостым грызуном, словом, почему-то все мы, давно живя в виртуальном мире, все еще имеем его на других планетах.

Книга – тот же виртуальный мир, мы погружаемся туда, прекрасно понимая, что на самом деле рыцари короля Артура были грязными оборванными дикарями, а не нашампуненными красавцами в полных рыцарских доспехах XVI века, в костюмах от лучших дизайнеров, с идеально ровными и белыми зубами, разговаривающими так, как нужно писателю, то есть вам, а вовсе не «по правде», как требует дурачок… не стану называть его имя, вы сами его знаете, у каждого из вас есть такой прилипчивый придурок.

Повторяю, читателю совсем не важно, как было «на самом деле», он охотно включается в созданный вами виртуальный мир, принимает все правила игры, не обращает внимания на анахронизмы, ведь это игра, социокультурная игра, а натурализмом он и в реальной жизни обожрался, он ему осточертел, достал, он охотно принимает ваш придуманный мир!.. Читатель жадно воспринимает действие, следит за оживленным диалогом, сопереживает, хотя и понимает наигранность некоторых сцен, ненатуральность поведения: «в жизни так не бывает!» – однако он не хочет, чтобы вы изображали так, «как в жизни», он требует, чтобы вы создали для него интересный виртуальный мир!

Создавайте миры… интересные. Захватывающие. В которых интересно жить. В которых вы станете лучше. Все остальные требования – мусор.

5. Настройтесь на долгий и упорный труд. Тем, кто его выдержит, можно ну почти что гарантировать, что будут и большие тиражи, и большие деньги, даже очень большие, и признание, и просьбы дать интервью для ведущих изданий планеты.

6. Пишите, сколько сможете. То есть побольше.

7. У вас всего два пути в литературе. Как, впрочем, и в жизни. Либо вы работаете над собой, становитесь ценностью, и тогда к вам бросаются все менеджеры с просьбой почтить своим присутствием их фирму, либо сразу же начинаете завязывать связи с «нужными людьми», льстить им (читайте Карнеги), кланяться, носить в зубах за ними тапочки, смеяться их шуткам, подставлять свой зад, делать вид, что все это вам очень нравится, вы просто в восторге… а не посмотрите ли в перерыве между актами мою рукопись?

Сразу скажу, что по первому пути идет меньше одного процента искателей, по второму – абсолютное большинство.

8. Читатель должен видеть себя, любимого

Читатель хочет сопереживать. Потому главного героя надо наделить либо теми качествами, которые есть у самого читателя, либо же, что намного действеннее, теми, которые он хотел бы иметь. Особенно это удобно в фантастике и фэнтези. Там автор наделяет героя способностью читать мысли, сверхсилой, неуязвимостью или еще чем-то, а то и всем сразу, затем выпускает в мир удивлять соседей и соседскую Люську, что до этого дня не обращала на него внимания.

9. Поучать, развлекая. Иначе не получится. Иначе можно только развлекать, а это уже не литература. Клоунада-с!

10. Не только большой роман, но и повесть, рассказ, даже юмореску можно писать кусками: хоть с конца, хоть с середины!

11. Как сделать чтобы получился интересный герой

Нередко молодые авторы спрашивают: почему у них хорошие герои получаются такими неинтересными, а всякая дрянь – ну просто картинки? Если бы только у одного, а то у всех та же беда…

Мне кажется, что я говорил раньше, но это было давно, несколько лет назад, так что повторю. Одно из обязательных требований литературы – не отождествлять себя с героем. Не влюбляться, что свойственно всем начинающим писателям. С холодной беспристрастностью выбирать только то, что надо для интриги, сюжета, обрисовки образов.

12. Сколько в русском языке времен?.. А двадцать девять не хотите?

Вдогонку, раз уж речь зашла о таких мелких кирпичиках, то вскользь упомяну о таких тонкостях, что будут доступны вам много позже. Много-много позже!.. Всего несколько слов о временах, которыми писатель должен уметь пользоваться лучше, чем депутат или член правительства. Взглянем на прошедшее время. Итак:

Прошедшее длительно повторяющееся, давно прошедшее: хаживал, куривал, любливал, пивал… Записали?.. Дальше – непроизвольное мгновенное энергичное: приди. Запоминайте, запоминайте, можно и выписать, потом будете пытаться применить… Императивное – приходил, результативное – пришел…

Прошедшее время может быть как совершенного вида – махнуть, так и несовершенного – махать. Записали? Есть непроизвольное – и махни, произвольное – мах… рукой, к примеру. Давнопрошедшее – махивал, начинательное: ну махать… Многовато? Да, начинающему это ни запомнить, ни использовать. Я это только для того, чтобы поняли: я вам пока что предлагаю только базовое. И то, чувствую, у многих голова пухнет и тоска зеленая в глазах. И все симпатии к этим, которые так хорошо и сладко поют, что учиться писать не надо, это само…

Ладно, для тех, кто еще может учиться:

Из настоящих времен стоит упомянуть пока что не больше двух: общее – планеты обращаются вокруг Солнца, Вселенная расширяется, и тому подобное, и активное – она красит губы, орел со мною парит наравне, а из будущего тоже пару времен для начала, но на самом деле русский язык очень богат, времен в нем двадцать девять… Итак, совершенное – махну, несовершенное: буду махать. Еще раз предупреждаю, это уже филигранная доводка, на которую мало кто решается. Мало у кого остаются силы и время… а надо еще выдержать давление издательств, родни, читателей и особенно пустого кармана!..

Понимаю, почему у вас такие вытаращенные глаза. Никто никогда, ни в школе, ни в вузах не говорил вам, что в русском языке времен больше, чем эти школьные три: прошедшее, настоящее и будущее, а здесь я столкнул вам на головы такую лавину!

13. Деление на жанры

Как известно, кроме таких слов, как «проза», «поэзия», «фантастика» и другие, встречаются и такие вроде бы понятные, как «комедия», «трагедия», «драма».

Почему вроде бы? Разве с самого начала не понятно? Еще со школьной скамьи застряли между ушей эти названия. Что-то даже навязло в зубах, несмотря на нелепость определений.

Но в чем разница между этими жанрами? Понимаю, велик соблазн сказать, что комедия – когда смеются, драма – когда страдают, а трагедия – когда погибают! В смысле, главные герои, а мелочь вообще не в счет. Да еще желательно, чтоб погибали в красивых позах и с высокими словами на устах. Я сам учился по таким учебникам, и сейчас ничего в них не изменилось.

Бред, бред полнейший. Из той оперы, когда опрятная домохозяйка в ужасе называет трагедией, если разобьет чашку. Увы, герои могут погибнуть все, но это еще не трагедия.

Но… что тогда трагедия? А трагедия – когда обе стороны правы!

14. Теперь, к слову, о литприемах профессионала. Каждый со временем обрастает любимыми, но я назову наиболее характерные, самые простые и в то же время самые надежные. Не забывайте про них, они делают сухое изложение живым и образным.

К примеру, простое сравнение. Можно, к примеру, долго и подробно описывать нос своего героя, а можно написать коротко: «как у пеликана», «как у поросенка», и у читателя сразу возникают определенные образы. С этим приемом соседствует еще один: преувеличение. Понятно, что не бывает у людей пеликаньих носов. Не бывает и человечьих такой длины. Даже вполовину пеликаньего не найти! Но все же сразу возникает образ человека с длинным вытянутым рубильником.

15. За века уже было найдено золотое число персонажей. Один – хорошо, здорово, можно выписать со всех сторон, внимание читателя не будет потеряно. Недостаток – надо держать только в населенных пунктах, дабы могли свершаться диалоги. Двое – уже лучше, могут общаться друг с другом, даже при переходе через пустыню или дремучий лес. Правда, общение несколько линейное: вопрос – ответ. Трое персонажей – прекрасный вариант: в памяти держатся все три с легкостью, зато общение приобретает объем. Четверо – тоже прекрасно, читатель все еще держит в памяти четыре образа, но уже малость труднее выписывать их автору. Пятеро… гм… трудновато. А уж шестеро так и вовсе… если не провал, то непрофессионализм!

По-вашему, откуда все это: три мушкетера, три богатыря, три солдата Киплинга, три медведя, три поросенка?.. Нет, религия здесь ни при чем, даже Троица стала троицей, а не двоицей или четверицей только потому, что безымянный писатель четко понимал этот закон, который я вам выкладываю на блюдечке.

С четверыми уже потруднее, разве что трое мушкетеров с примкнувшим к ним гасконцем. С пятью совсем туго! Думаю, вы мало вспомните героев, где пятеро. Нет, не пятеро персонажей, не надо называть романы Васи Пупыркина, я имею в виду пятерых героев. А уж шестеро… Совет старого крокодила: не умножайте ни героев, ни событий без острой необходимости.

Лучше один эпизод расписать ярко и красочно, чем сказать о трех скороговоркой. Лучше повести одного-двух-трех героев, но описать их всех, наделить жизнью, чем перечислить сотню крутых бойцов, которые будут отличаться только по именам.

16. Имена должны быть не только разные, а… очень разные. К примеру, за фамилиями: Ноздрев, Собакевич, Коробочка, Плюшкин, Хлестаков – явно вырисовываются и разные люди. А вот другие примеры: Иванов, Петров, Сидоров, Ерофеев… При всей разности они кажутся одним человеком. Как и – Гордон, Диксон, Рольсон, Пальсен, Ульсон… Или имена каких-то фантастических персонажей: Ультанахбегуэ, Эльтуганхкегеке, Онтакрукегекеза, Куоткугакабе и так далее.

То есть имена должны быть разными даже по визуальному ряду: длине, разным окончаниям, ударениям

17. Да, все мы пишем гусеницами. Но это не значит, что их нужно оставлять. Вот только что написал фразу «Олег начал присматриваться к деревьям, нахмурился, посмотрел по сторонам, затем пустил коня в чащу» («Возвращение короля»). Это нормально, у всех так пишется. Плохо, что абсолютное большинство в таком виде и оставляет.

Если убрана гусеничность, сразу выдающая малограмотность автора, и появился взгляд с трех точек, что придает любой фразе объемность.

18. Самое важное, над чем должны работать, это новизна темы, идей или хотя бы образов. Образ – на последнем месте, понятно, тема или идея важнее, но все же как трудно найти новый образ! Зато когда найден и удачно прописан, то достаточно произнести лишь слова «Обломов», «Отелло», «Дон Кихот», «Дон Жуан», чтобы сразу встали образы во всей титанической мощи!.. Человека можно назвать хоть лодырем, хоть обломовым, всяк поймет, что имеется в виду. А сколько прекрасных образов, с точки зрения профессионала, вывел Гоголь? Собакевич, Чичиков, Манилов, Плюшкин, Хлестаков, Коробочка, Тарас Бульба, Хлестаков…

19. Совет: сорняки удобно убирать, когда «не пишется». Все равно ведь время идет, текст стоит, как примерз, а взгляд скользит по строкам, абзацам, там и сям цепляется за шероховатости. Самое время исправлять, подчинять текст. А исправлять будет гораздо легче, если будете знать, что именно вымарывать.

Там внизу как-нибудь соберусь и дам поразвернутее список слов-сорняков, которые надо убирать и убирать.

Одному правилу следуй упорно: чтоб словам было тесно, а мыслям просторно! ©Кто-то из классиков.

20. Друзья вопреки поговорке правду не скажут. Всяк предпочтет сохранить хорошие отношения… Оценка ваших вещей должна быть анонимной.

21. Уэллс вошел в классику еще потому, что в каждой вещи было одно-единственное фантастическое допущение. «Человек-невидимка» – приключение ставшего невидимым в привычном реальном английском городке. «Война миров» – марсиане высаживаются в Англии… и все. Больше фантастичных допущений нет. Дальше страшная реальность. И так в каждом романе, рассказе, повести.

22. Засилье хеппи-эндов – хорошо или плохо?

Хеппи-энды – чума нашего времени. Сплошь и рядом, везде и всюду торжествуют счастливые концовки фильмов, игр, книг, пьес. Что, собственно, и понятно: везде победила демократия, то есть ма-а-а-аленький меленький человечек, о котором так заботились Достоевский и прочие русские гуманисты. К власти пришел человечек с его меленькими интересиками, запросиками, потребностями.

Трагедии уже ему недоступны, он искренне считает, что в литературе должно все изображаться «как надо». И все должно завершаться счастливой концовкой и нравоучением, что вот, мол, добро побеждает всегда, надо только за него бороться.

23. Совет: все же попытайтесь описать поход в булочную. Или не в булочную. Научитесь делать интересными бытовые сценки. И чтоб обходилось без крика, мата, рвания рубах на груди. В этих простых сценах заметнее ошибки, промахи, которые могут проскочить мимо сознания в динамичном боевике, но потом все же царапнут и оставят осадок.

Если этим языком, настоящим писательским, напишете потом хоть боевик, хоть ужастик, хоть фэнтези – цены не будет такому произведению. И его никогда не забудут. Как не забывают «Мастера и Маргариту», «31 июня», «Властелина колец» и многие другие книги, написанные знатоками языка.

Обходитесь без фейерверков в текстах. И без компьютерной графики.

24. Запишите: утверждение всегда сильнее, чем отрицание! Всегда. Не боритесь с этой закономерностью нашей психики, используйте ее.

25. Ориентируйтесь только на читателей! Еще раз: ориентируйтесь на читателей, на читателей, только на читателей! Вы должны завоевывать их, только их. Никто уже не помнит, да никого и не интересует, получал ли Булгаков или Олеша какие-то литературные премии, но «Мастера и Маргариту» и «Три толстяка» читают, читают, издают и переиздают, а вот множество лауреатов той поры так и остались сверхгениями и светочами только друг для друга в то недоброе время.

---

09.10.2014 в 14:49

Пишет  А. Кришан:

МЕТОД СНЕЖИНКИ
Автор: Рэнди Ингермансон

Хотите написать роман и все не можете собраться с силами? Такое случается довольно часто. Писать книги легко; трудно писать хорошие книги. Если бы это было не так, мы бы все создавали бестселлеры.

На свете существуют тысячи способов написания романа. Какой из них самый лучший? Тот, что подходит лично для вас. В этой статье я хочу поделиться методом, который подходит для меня. Хорошая художественная литература не является чем-то случайным это результат тщательно спланированного действия, дизайна романа. Вы можете заниматься дизайнерской работой как до, так и после написания книги.

Я пробовал делать и то, и другое и, в конце концов, убедился, что до и быстрее, и качественнее. Как делать дизайн художественного произведения? По своей основной работе я занимаюсь архитектурой сложных программных проектов.

И я пишу книги по той же схеме, что и программы используя метод снежинки. Что это такое? Прежде, чем мы пойдем дальше, посмотрите на снежинку. Схема снежинки один из важнейших математических объектов, изучением которого занимались многие ученые. Здесь мы видим пошаговую стратегию создания снежинки. Поначалу она не очень похожа на саму себя, но постепенно все становится на свои места. На тех же самых принципах можно писать романы начните с малого, а потом надстраивайте все новые и новые детали, пока у вас не получится полноценная история. Часть дизайнерской работы в литературе - это креатив, а часть - это управление собственным креативом: превращение разрозненного материала в хорошо структурированный роман.

Как раз этому я и хочу научить вас. Большинство писателей затрачивает массу времени на обдумывание романа. Возможно, вы проводите какие-то исследования. Вы просчитываете, как будет развиваться история. Вы устраиваете мозговой штурм. Вы слышите голоса различных персонажей. Это наиважнейшая часть создания книги, которую я называю накидывать информацию. Я предполагаю, что вы знаете, как это делается: у вас в голове уже сложилась идея книги и сейчас вы готовы сесть и начать писать.

Но прежде, чем приступить к делу, вам следует заняться организационными моментами. Вам нужно записать все идеи на бумаге в той форме, которую вы потом сможете использовать. Зачем? Потому что наша память ненадежна, и потому что в вашей истории (как и в любой другой, находящейся на той же стадии) имеется множество дыр, которые необходимо залатать до того, как вы начнете работать. Вам нужно создать план романа, причем так, чтобы это не отбило у вас желание писать. Ниже приведена пошаговая схема, по которой я создаю дизайнерские документы своих книг, и которая, надеюсь, поможет вам.

ШАГ ПЕРВЫЙ.

Потратьте час и напишите аннотацию на ваш роман длинною в одно предложение. Что-то вроде этого: Злобный физик совершает путешествие в прошлое, чтобы убить апостола Павла (аннотация на мой первый роман Грех ). Это ваш роман крупным планом, аналог большого треугольника в схеме снежинки. Когда вы будете предлагать вашу книгу издателям, предложение-аннотация должно будет появиться в самом начале произведения. Его еще называют хуком (зацепкой), позволяющей продать роман издателю, дистрибьютерам, магазинам и читателям. Так что постарайтесь, чтобы он звучал как можно лучше. Несколько советов, как это сделать: Чем короче, тем лучше. Предложение не должно превышать 15 слов. Никаких имен! Лучше сказать Инвалид-акробат, чем Джейн До . Свяжите общую концепцию произведения с персонажами. Кто из героев больше всех пострадал по ходу развития сюжета? А теперь укажите, что он желает получить в виде награды. Читайте краткие аннотации книг в списке бестселлеров New York Times, чтобы понять, как это делается. Умение описать книгу в одном предложении это искусство, и им стоит овладеть.

ШАГ ВТОРОЙ

Потратьте еще один час и расширьте предложение до абзаца, описывающего завязку, конфликт и развязку романа. В результате у вас получится аналог второй ступени в схеме снежинки. Лично мне нравятся истории, написанные по схеме три конфликта плюс конец. Развитие каждого из конфликтов занимает четверть книги, а на конец уходит еще одна четверть. Вы тоже можете использовать этот абзац в своей заявке на публикацию. В идеале он должен состоять из пяти предложений. Одно предложение на завязку, по одному на каждый из конфликтов, и еще одно на конец.

ШАГ ТРЕТИЙ

Все вышесказанное даст вам общий вид истории. Теперь нужно прописать нечто аналогичное для каждого из героев. Герои - самая важная часть любого романа, поэтому время, которое вы вложите в их создание, вдесятеро окупится, когда вы начнете работу над книгой. На каждого из основных героев потратьте час и напишите небольшое, на одну страничку, сочинение:

- Имя героя.

- Предложение, которое описывает историю его жизни.

- Мотивации героя (чего он хочет добиться в идеале?)

- Цель героя (чего он хочет добиться конкретно?)

- Конфликт (что мешает ему добиться цели?)

- Прозрение (что он узнает, как он меняется в результате случившихся событий?)

- Абзац, который описывает события, в которых герой принимает участие.

Важное замечание: возможно, после этого вам потребуется вернуться и переписать аннотации. Это хороший знак ваши герои учат вас чему-то полезному для вашей истории. На каждой стадии написания романа вы можете возвращаться назад и перекраивать сделанное ранее. Это очень полезная штука: исправление всех недочетов лучше сделать сейчас, нежели тогда, когда вы уже написали 400-страничную рукопись.

ШАГ ЧЕТВЕРТЫЙ

На этой стадии у вас в голове должна сложиться полная картина вашего романа и на это у вас уйдет только день-два. Теперь нужно расписать историю. Потратьте несколько часов и сделайте из каждого предложения аннотации самостоятельный абзац. Все из них, кроме последнего, должны заканчиваться конфликтом (последний финалом произведения). В результате вы получите синопсис романа, который потом тоже можно использовать для отсылки в издательство.

ШАГ ПЯТЫЙ

Потратьте день-два на одностраничное описание каждого главного героя. По полстранички уйдет на второстепенных персонажей. Эти синопсисы персонажей должны рассказать вашу историю с точки зрения каждого из них. Если потребуется, возвращайтесь к прежним наработкам и делайте нужные исправления. Этот этап доставляет мне наибольшее удовольствие, и позже я вставляю синопсисы персонажей в основной синопсис. Редакторам это нравится, так как им всегда импонирует художественная литература, основанная на людских характерах.

ШАГ ШЕСТОЙ

Теперь у вас есть цельная история и несколько основанных на ней рассказов, по одному на каждого героя. Потратьте неделю и расширьте одностраничный синопсис до четырехстраничного. По сути, вам нужно растянуть каждый абзац из Шага Четвертого на целую страницу. По ходу дела вы выявляете внутреннюю логику произведения и делаете стратегические решения.

ШАГ СЕДЬМОЙ

Превратите описание героев в развернутый рассказ о каждом из них с указанием всех существенных деталей: дата рождения, внешность, история жизни, мотивация, цели и т.п. И самое важное, каким образом герой преобразится к концу романа? В результате ваши персонажи превратятся в реальных людей, и подчас будут предъявлять свои претензии к развитию сюжета.

ШАГ ВОСЬМОЙ

Прежде чем приступить к работе над рукописью, вы можете сделать пару вещей, которые помогут вам в процессе. Первое нужно взять четырехстраничный синопсис и составить перечень всех сцен, которые нужно будет прописать. Удобнее всего сделать это в Exсel. По какой-то причине многие писатели не хотят связываться с незнакомыми программами. Разберитесь с этим. Вы ведь уже освоили, как печатать в Word. Excel еще проще. Вам нужно создать перечень сцена, а эта программа как раз предназначена для того, чтобы делать перечни. Если вам не хватает знаний, купите книжку и научитесь. На это уйдет меньше дня и того стоит. На каждую сцену должна уйти одна строчка в таблице. В первой колонке перечислите героев, от имени которых ведется повествование, или глазами которых вы смотрите на происходящее в романе. В другой, более широкой колонке пропишите, что происходит в данной сцене. При желании в третьей колонке можно указать, на сколько страниц вы планируете растянуть данную сцену, а в четвертой нумерацию глав. Табличка в Excel - идеальный инструмент для этого, так как вам видна вся история целиком и вы можете легко передвигать сцены с места на место. У меня обычно получается около 100 с лишним строчек и на их составление уходит около недели.

ШАГ ДЕВЯТЫЙ

Шаг девятый применяется по желанию. Перейдите снова в Word и распишите каждую сцену, указанную в таблице на несколько абзацев. Набрасайте примерные диалогии и скетчи решаемых проблем. Если в сцене нет проблемы, то ее нужно создать или же вырезать всю сцену. У меня обычно выходило по одной-две страницы на главу и каждую из глав я начинал на новой странице. Затем я распечатывал текст и складывал его в папку со скоросшивателем так, чтобы можно было менять главы местами или же полностью переписывать их без того, чтобы спутать остальные. Этот процесс обычно занимал у меня неделю. В конечном итоге получался 50-страничный документ, который я потом исправлял красной ручкой по мере написания черновика. Все идеи, которые приходили мне с утра в голову, я записывал на полях этого документа. Это, кстати говоря, относительно безболезненный способ написания развернутого синопсиса, который так ненавидят все писатели.

ШАГ ДЕСЯТЫЙ

На этом этапе садитесь и начинайте набивать черновик. Вы удивитесь, насколько быстро вы будете писать. Мне доводилось встречать авторов, которые таким образом втрое увеличивали скорость написания романа, и в то же время их черновики выглядели так, будто они уже прошли предварительную редактуру. Я неоднократно слышал жалобы писателей по поводу трудностей написания первого черновика. Все они, без исключения, сидят и думают: Я не знаю, о чем писать дальше! Жизнь слишком коротка, чтобы писать таким образом! Нет никакой причины тратить на первый черновик 500 часов рабочего времени, если вы можете сделать его за 150 часов. Вот собственно и все. Метод снежинки помогает в работе мне и некоторым моим друзьям, которые тоже решили испробовать его. Надеюсь, он вам пригодится. Если этот метод поможет вам, я буду рад получить от вас весточку.

@темы: Советы писателю

---

06.10.2014 в 16:00

Пишет  А. Кришан:

Две ошибки
Две ошибки, которые часто совершают авторы, представляя персонажа.
Автор: Coriza (ficbook.net/authors/Coriza)

Я не предлагаю панацеи, которая стопроцентно превратит ваш фанфик или ориджинал в шедевр фикбука и выведет его в топ популярного. Но как читатель я могу рассказать авторам, что точно убивает интерес к вашему новенькому классному персонажу с первых же строк.

Первое: Описание
Да, все считают своим долгом сказать, что "описания это фу-фу-фу", хотя так и не понятно, почему же. Почему погода за окном передаёт настроение героя, а при этом волевой подбородок и выразительные брови не подходят для портрета персонажа? А классики, вон, писали, и ничего, всем до сих пор нравится.
В итоге авторы либо вообще отказываются от описания, либо всё равно его пишут, но и те и другие вызывают недовольство читателей. Так в чём же секрет?

Давайте на примере:
Вы входите в комнату, где сидят штук двадцать девушек - блондинок, брюнеток, шатенок - в самой разной одежде. И у одной из них рога - ветвистые такие, оленьи.
На кого вы обратите внимание в первую очередь? На рогатую, потому что привлекает внимание то, что отличается от окружения. Когда в обычную японскую школу приходит учиться блондинка, то герой может удивиться этому факту и заметить: "О, у неё такие светлые волосы! Должно быть, она иностранка. Как интересно". Герой заметил нечто необычное и сделал из этого вывод - вот как оно должно работать. И даже если в процессе вывод окажется неверным, это уже не важно, а вот если цвет волос не играет какой-то особой, выделяющей роли, то нет смысла его называть. И касается это не только цвета волос.
И ещё, какого цвета волосы у рогатой? Понятия не имею, потому что смотрел на рога. Если нечто привлекает наше внимание, то детали мы уже не замечаем. Поэтому не нужно заваливать читателя тонной подробностей вплоть до принта на нижнем белье - это слишком мелкие, незначительные и загромождающие память подробности. Они делают портрет дробным и превращают в банальное перечисление. Список, а не человек получается.

Чем же можно выделить персонажа? Да чем угодно:
что-то, чего быть не должно (рога, крылья, хвост), цвет не такой как у всех (рыжий в толпе брюнетов), одежда (богатая на фоне обносок), поведение (надменный и гордый вид среди запуганных лиц).

Так как же быть с волевыми подбородками и выразительными бровями девушки, если всё внимание привлекают рога? Вспомнить о них после, когда читатель привыкнет к рогам. Например в ситуации, где нужно было проявить настойчивость и решительность, девушка вдруг отступила и испугалась - и тут можно удивиться, как при таком волевом подбородке она такая тряпка. Или в момент, где нельзя что-то сказать вслух, но она умудрилась задать вопрос и дать ответ выразительным движением бровей.
Идеально, если героя можно описать по короткой формуле: прилагательное + существительное + распространённое определение:
молчаливый великан с широкими плечами или легкомысленная девушка с пятым размером груди - при желании можно заменить прилагательное на ещё одно распространённое определение, но важно оставаться в пределах 3х-4х элементов.

***

Второе: Первое впечатление
Если одного персонажа назовут умным, а второй быстро и не напрягаясь решит сложную математическую задачу - в чей ум вы поверите быстрее?

Можно сколько угодно рассказывать о герое, но по-настоящему выразительным и запоминающимся он становится только когда начинает действовать. Не говорите о том, что персонаж благородный и справедливый - поставьте его в ситуацию, в которой он поведёт себя благородно и справедливо, и тогда читатель сам увидит всё своими глазами.
Представляйте героя в действии, чтобы у него был выбор - сказать или промолчать, сражаться или убегать, карать или миловать, а уж его поступки скажут сами за себя. Если только что появившаяся героиня прошла и молча села за свою парту, то от неё уже веет скукой, потому что она не сделала ничего, чтобы запомниться и заслужить хоть минуту читательского внимания.
Помните, как оно было во Властелине колец? Если опустить введение про хоббитов, трубочный табак и генеалогию, то первый том начинается с того, что Бильбо собирается отметить день рождения, да так, что весь Хоббитон гудит в предвкушении. Сколько всего за этим стоит! И ожидание праздника (размах, веселье, шумиха), и предчувствие чего-то необычного - любопытно же, а кто такой этот Бильбо, что от его посиделок весь город на ушах? Славный малый, должно быть!

Само действие тоже имеет значение, кстати говоря.
Если злодей предполагается сумрачным гением и бессердечным чудовищем, а при первом же появлении его высмеяли или обломали, то и восприниматься он будет как клоун и неудачник. Так что стоит быть осторожными, если не хотите придать комический эффект его попыткам завладеть миром.
Например, лицо Лорда Огня Озая из сериала Аватар мы впервые увидели только в третьем сезоне, а до этого он представлялся как величественная фигура, спрятанная в тени - эффект театральный и в то же время очень действенный, ну как минимум образ давящий, мрачный и жуткий получился на отлично.

Нет, при желании можно сыграть на первом впечатлении, чтобы развить персонажа и придать ему глубину. И тот, кто появился как шут, предстанет в драматическом свете (как клоун, вынужденный рисовать себе улыбку гримом), или герой, который казался незначительным, вдруг станет очень и очень важным для сюжета (вроде бы дворецкий, а на самом деле - убийца). Но для такого финта придётся потрудиться и старательно подбрасывать характерные эпизоды и подсказки в процессе повествования, чтобы такое перевоплощение было закономерным и логичным.

В общем, не обязательно бросать своего персонажа с места в карьер, но дайте ему продемонстрировать себя - делом или словом, или ситуацией, в которой он оказался.
Ну и действие всегда сильнее увлекает читателя, чем эмоциональные вставки о пейзаже за окном. Двойная выгода, короче.

Ну вот и всё. Я обещала две самые распространённые ошибки: бесполезные описания и отсутствующее действие - хотя, по сути это две стороны одной медали.
И я прекрасно понимаю, как это бывает трудно вычеркнуть фразу или абзац - они ведь свои родные, выстраданные в муках творчества. Будьте сильными, авторы, не бойтесь избавляться от ненужного мусора, это пойдёт только на пользу вашим работам - фанфикам или ориджиналам.

Удачи вам в творчестве.

@темы: Советы писателю

---

11.11.2014 в 22:03

Пишет  А. Кришан:

36 ДРАМАТИЧЕСКИХ СИТУАЦИЙ ПО ЖОРЖУ ПОЛЬТИ
1-я ситуация — МОЛЬБА. Элементы ситуации: 1) преследователь, 2) преследуемый и умоляющий о защите, помощи, убежище, прощении и т. д., 3) сила, от которой зависит оказать защиту и т. д., при этом сила, не сразу решающаяся на защиту, колеблющаяся, неуверенная в себе, почему и приходится её умолять (повышая тем самым эмоциональное воздействие ситуации), чем больше она колеблется и не решается оказать помощь. Примеры: 1) спасающийся бегством умоляет кого-нибудь, могущего его спасти от врагов, 2) умоляет об убежище, чтобы в нём умереть, 3) потерпевший кораблекрушение просит приюта, 4) просит власть имущего за дорогих, близких людей, 5) просит одного родственника за другого родственника и т. д.

2-я ситуация — СПАСЕНИЕ. Элементы ситуации: 1) несчастный, 2) угрожающий, преследующий, 3) спаситель. Эта ситуация отличается от предыдущей тем, что там преследуемый прибегал к силе колеблющейся, которую нужно было умолять, а здесь спаситель появляется неожиданно и спасает несчастного не колеблясь. Примеры: 1) развязка известной сказки о Синей бороде. 2) спасение приговорённого к смертной казни или вообще находящегося в смертельной опасности и т. д.

3 -я ситуация — МЕСТЬ, ПРЕСЛЕДУЮЩАЯ ПРЕСТУПЛЕНИЕ. Элементы ситуации: 1) мститель, 2) виновный, 3) преступление. Примеры: 1) кровная месть, 2) месть сопернику или сопернице или любовнику, или любовнице на почве ревности.

4-я ситуация — МЕСТЬ БЛИЗКОГО ЧЕЛОВЕКА ЗА ДРУГОГО БЛИЗКОГО ЧЕЛОВЕКА ИЛИ БЛИЗКИХ ЛЮДЕЙ. Элементы ситуации: 1) живая память о нанесенном другому близкому человеку обиде, вреде, о жертвах, понесенных им ради своих. Близких, 2) мстящий родственник, 3) виновный в этих обидах, вреде и т. д..— родственник. Примеры: 1) месть отцу за мать или матери за отца, 2) месть братьям за своего сына, 3) отцу за мужа,.4) мужу за сына и т. д. Классический пример: месть Гамлета своему отчиму и матери за своего убитого отца.

5-я ситуация — ПРЕСЛЕДУЕМЫЙ. Элементы ситуации: 1) содеянное преступление или роковая ошибка и ожидаемая кара, расплата, 2) укрывающийся от кары, расплаты за преступление или ошибку. Примеры: 1) преследуемый властями за политику (например, "Разбойники" Шиллера, история революционной борьбы в подполье), 2) преследуемый за разбой (детективные истории), 3) преследуемый за ошибку в любви («Дон Жуан» Мольера, алиментные истории и т. п.), 4) герой, преследуемый превосходящей его силой ("Прикованный Прометей» Эсхила и т. д.).

6-я ситуация — ВНЕЗАПНОЕ БЕДСТВИЕ. Элементы ситуации: 1) враг-победитель, появляющийся самолично; или вестник, приносящий ужасную весть о поражении, крахе и т. п., 2) поверженный победителем или сраженный известием властитель, могущественный банкир, промышленный король и т. п. Примеры: 1) падение Наполеона, 2) «Деньги» Золя, 3) «Конец Тартарена» Анфонса Додэ и т. д.

7-я ситуация — ЖЕРТВА (т. е. кто-нибудь, жертва какого-нибудь другого человека или людей или же жертва каких-нибудь обстоятельств, какого-либо несчастья). Элементы ситуации: 1) тот, кто может повлиять на судьбу другого человека в смысле его угнетения или какое-либо несчастье. 2) слабый, являющийся жертвой другого человека или несчастья. Примеры: 1) разорённый или эксплуатируемый тем, кто должен был заботиться и защищать, 2) ранее любимый или близкий, убеждающийся, что его забыли, 3) несчастные, потерявших всякую надежду и т. д.

8-я ситуация — ВОЗМУЩЕНИЕ, БУНТ, МЯТЕЖ. Элементы ситуации: 1) тиран, 2) заговорщик. Примеры: 1) заговор одного («Заговор Фиеско» Шиллера), 2) заговор нескольких, 3) возмущение одного («Эгмонд» Гете), 4) возмущение многих («Вильгельм Телль» Шиллера, «Жерминаль» Золя)

9-я ситуация — ДЕРЗКАЯ ПОПЫТКА. Элементы ситуации: 1) дерзающий, 2) объект, т. е. то, на что дерзающий решается, 3) противник, лицо противодействующее. Примеры: 1) похищение объекта («Прометей — похититель огня» Эсхила). 2) предприятия, связанные с опасностями и приключениями (романы Жюль Верна, и вообще приключенческие сюжеты), 3) опасное предприятие в связи с желанием добиться любимой женщины и т.д.

10-я ситуация — ПОХИЩЕНИЕ. Элементы ситуации: 1) похититель, 2) похищаемый, 3) охраняющий похищаемого и являющийся препятствием для похищения или противодействующий похищению. Примеры: 1) похищение женщины без её согласия, 2) похищение женщины с её согласия, 3) похищения друга, товарища из плена, тюрьмы и т. д. 4) похищение ребёнка.

11-я ситуация — ЗАГАДКА, (т. е. с одной стороны задавание загадки, а с другой - выспрашивание, стремление разгадать загадку). Элементы ситуации: 1) задающий загадку, скрывающий что-нибудь, 2) стремящийся разгадать загадку, узнать что-нибудь, 3) предмет загадки или незнания (загадочное) Примеры: 1) под страхом смерти нужно найти какого-нибудь человека или предмет, 2) разыскать заблудившихся, потерявшихся, 3) под страхом смерти разрешить загадку (Эдип и Сфинкс), 4) заставить всяческими хитростями человека открыть то, что он хочет скрыть (имя, пол, душевное состояние и т. д.)

12-я ситуация — ДОСТИЖЕНИЕ ЧЕГО-НИБУДЬ. Элементы ситуации: 1) стремящийся чего-нибудь достигнуть, домогающийся чего-нибудь, 2) тот, от чего согласия или помощи зависит достижение чего-нибудь, отказывающий или помогающий, посредничающий, 3) может быть ещё третья - противодействующая достижению сторона. Примеры: 1) стараться получить у владельца вещь или какое-нибудь иное жизненное благо, согласие на брак, должность, деньги и т. д. хитростью или силой, 2) стараться получить что-либо или добиться чего-либо с помощью красноречия (прямо обращенного к владельцу вещи или - к судье, арбитрам, от которых зависит присуждение вещи)

13-я ситуация — НЕНАВИСТЬ К БЛИЗКИМ. Элементы ситуации: 1) ненавидящий, 2) ненавидимый, 3) причина ненависти. Примеры: 1) ненависть между близкими (например, братьями) из зависти, 2) ненависть между близкими (например, сын, ненавидящий отца) из соображений материальной выгоды, 3) ненависть свекрови к будущей невестке, 4) тёщи к зятю, 5) мачехи к падчерице и т. д.

14-ситуация — СОПЕРНИЧЕСТВО БЛИЗКИХ. Элементы ситуации: 1) один из близких - предпочитаемый, 2) другой - пренебрегаемый или брошенный, 3) предмет соперничества (при этом, по-видимому, возможна перипетия сначала предпочитаемый оказывается потом пренебрегаемым и наоборот) Примеры: 1) соперничество братьев ( «Пьер и Жан» Мопассана), 2) соперничество сестёр, 3) отца и сына - из-за женщины, 4) матери и дочери, 5) соперничество друзей («Два Веронца» Шекспира)

15-ситуация — АДЬЮЛЬТЕР (т. е. прелюбодеяние, супружеская измена), ПРИВОДЯЩИЙ К УБИЙСТВУ. Элементы ситуации: 1) один из супругов, нарушающий супружескую верность, 2) другой из супругов - обманутый, 3) нарушение супружеской верности (т. е. кто-то третий - любовник или любовница). Примеры: 1) убить или позволить своему любовнику убить своего мужа («Леди Макбет Мценского уезда» Лескова, «Тереза Ракен» Золя, «Власть тьмы» Толстого) 2) убить любовника, доверившего свою тайну («Самсон и Далила») и др.

16-я ситуация — БЕЗУМИЕ. Элементы ситуации: 1) впавший в безумие (безумный), 2) жертва впавшего в безумие человека, 3) реальный или мнимый повод для безумия. Примеры: 1) в припадке безумия убить своего любовника («Проститутка Элиза» Гонкура), ребёнка, 2) в припадке безумия сжечь, разрушить свою или чужую работу, произведение искусства, 3) в пьяном виде выдать тайну или совершить преступление.

17-я ситуация — РОКОВАЯ НЕОСТОРОЖНОСТЬ. Элементы ситуации: 1) неосторожный, 2) жертва неосторожности или потерянный предмет, к этому иногда присоединяется 3) добрый советчик, предостерегающий от неосторожности, или 4) подстрекатель, или же тот и другой. Примеры: 1) из-за неосторожности быть причиной собственного несчастья, обесчестить себя («Деньги» Золя), 2) из-за неосторожности или легковерия вызвать несчастье или смерть другого человека, близкого (Библейская Ева)

18-я ситуация — НЕВОЛЬНОЕ (по неведению) ПРЕСТУПЛЕНИЕ ЛЮБВИ (в частности кровосмешение). Элементы ситуации: 1) любовник (муж), любовница (жена), 3) узнавание (в случае кровосмешения), что они находятся в близкой степени родства, недопускающей любовных отношений согласно закону и действующей морали. Примеры: 1) узнать, что женился на своей матери («Эдип» Эсхила, Софокла, Корнеля, Вольтера), 2) узнать, что любовница - сестра («Мессинская невеста» Шиллера), 3) очень банальный случай: узнать, что любовница - замужем.

19-я ситуация — НЕВОЛЬНОЕ (по незнанию) УБИЙСТВО БЛИЗКОГО. Элементы ситуации: 1) убийца, 2) неузнанная жертва, 3) разоблачение, узнавание. Примеры: 1) невольно способствовать убийству дочери, из ненависти к её любовнику («Король веселится» Гюго, пьеса, по которой сделано оперы «Риголетто», 2) не зная своего отца, убить его («Нахлебник» Тургенева с тем, что убийство заменено оскорблением) и т. д.

20-я ситуация — САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ ВО ИМЯ ИДЕАЛА. Элементы ситуации: 1) герой, жертвующий собой, 2) идеал (слово, долг, вера, убеждение и т. д.), 3) приносимая жертва. Примеры: 1) пожертвовать своим благополучием ради долга («Воскресение» Толстого), 2) пожертвовать своею жизнью во имя веры, убеждения...

21-я ситуация — САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ РАДИ БЛИЗКИХ. Элементы ситуации: 1) герой, жертвующий собой, 2) близкий, ради которого герой жертвует собой, 3) то, что герой приносит в жертву. Примеры: 1) пожертвовать своим честолюбием и успехом в жизни ради близкого человека («Братья Земгано» Гонкура), 2) пожертвовать своей любовью ради ребёнка, ради жизни родного человека, 3) пожертвовать своим целомудрием ради жизни близкого или любимого («Тоска» Сорду), 4) пожертвовать жизнью ради жизни родного или любимого и т. д.

22-я ситуация — ПОЖЕРТВОВАТЬ ВСЕМ - РАДИ СТРАСТИ. Элементы ситуации: 1) влюблённый, 2) предмет роковой страсти, 3) то, что приносится в жертву. Примеры: 1) страсть, разрушающая обет религиозного целомудрия («Ошибка аббата Муре» Золя), 2) страсть, разрушающая могущество, власть («Антоний и Клеопатра» Шекспира), 3) страсть, утолённая ценой жизни («Египетские ночи» Пушкина). Но не только страсть к женщине, или женщины к мужчине, но также страсть к бегам, карточной игре, вину и т. д.

23-я ситуация — ПОЖЕРТВОВАТЬ БЛИЗКИМ ЧЕЛОВЕКОМ В СИЛУ НЕОБХОДИМОСТИ, НЕИЗБЕЖНОСТИ, Элементы ситуации: 1) герой, жертвующий близким человеком, 2) близкий, который приносится в жертву. Примеры: 1) необходимость пожертвовать дочерью ради общественного интереса («Ифигения» Эсхила и Софокла, «Ифигиния в Тавриде» Эврипида и Расина), 2) необходимость пожертвовать близкими или своими приверженцами ради своей веры, убеждения («93 год» Гюго) и т. д.

24-я ситуация — СОПЕРНИЧЕСТВО НЕРАВНЫХ (а также почти равных или же равных). Элементы ситуации: 1) один соперник (в случае неравного соперничества - низший, более слабый), 2) другой соперник (высший, более сильный), 3) предмет соперничества. Примеры: 1) соперничество победительницы и её заключённой («Мария Стюарт» Шиллера), 2) соперничество богатого и бедного. 3) соперничество человека, которого любят, и человека, не имеющего права любить («Эсмеральда» В. Гюго) и т. д.

25-я ситуация — АДЮЛЬТЕР (прелюбодеяние, нарушение супружеской верности). Элементы ситуации: те же, что в адюльтере, приводящем к убийству. Не считая адюльтер способным создать ситуацию - сам по себе, Польти рассматривает его как частный случай кражи, усугублённой предательством, при этом указывает на три возможных случая: 1) любовник(ца) более приятен, нежели твёрд, чем обманутый(ая) супруг (а), 2) любовник(ца) менее симпатичен, чем обманутый(ая) супруг(а), 3) обманутый(ая) сугтруг(а) мстит. Примеры: 1) «Мадам Бовари» Флобера, «Крейцерова соната» Л. Толстого.

26-я ситуация — ПРЕСТУПЛЕНИЕ ЛЮБВИ. Элементы ситуации: 1) влюблённый(ая), 2) любимый(ая). Примеры: 1) женщина, влюблённая в мужа дочери («Федра» Софокла и Расина, «Ипполит» Эврипида и Сенеки), 2) кровосмесительная страсть доктора Паскаля (в одноимённом романе Золя) и т. д.

27-я ситуация — УЗНАВАНИЕ О БЕСЧЕСТИИ ЛЮБИМОГО ИЛИ БЛИЗКОГО (иногда связанная с тем, что узнавший вынужден произнести приговор, наказать любимого или близкого). Элементы ситуации: 1) узнающий, 2) виновный любимый или близкий, 3) вина. Примеры: 1) узнать о бесчестии своей матери, дочери, жены, 2) открыть, что брат или сын убийца, изменник родины и быть вынужденным его наказать, 3) быть вынужденным в силу клятвы об убийстве тирана - убить своего отца и т. д.

28-я ситуация — ПРЕПЯТСТВИЕ ЛЮБВИ. Элементы ситуации: 1) любовник, 2) любовница, 3) препятствие. Примеры: 1) брак, расстраивающийся из-за социального или имущественного неравенства, 2) брак, расстраивающийся врагами или случайными обстоятельствами, 3) брак, расстраивающийся из-за вражды между родителями с той и другой стороны, 4) брак, расстраивающийся из-за несходства характеров влюблённых и т. д.

29 ситуация — ЛЮБОВЬ К ВРАГУ. Элементы ситуации: 1) враг, возбудивший любовь, 2) любящий врага, 3) причина, почему любимый является врагом. Примеры: 1) любимый - противник партии, к которой принадлежит любящий, 2) любимый - убийца отца, мужа или родственника той которая его любит («Ромео и Джvльeттa»,) и т. д.

30-я ситуация — ЧЕСТОЛЮБИЕ И ВЛАСТОЛЮБИЕ. Элементы ситуации: 1) честолюбец, 2) то, чего он желает, 3) противник или соперник, т. е. лицо противодействующее. Примеры: 1) честолюбие, жадность, приводящая к преступлениям («Макбет» и «Ричард 3» Шекспира, «Карьера Ругонов» и «Земля» Золя), 2) честолюбие, приводящее к бунту, 3) честолюбие, которому противодействуют близкий человек, друг, родственник, свои же сторонники и т. д.

31-я ситуация — БОГОБОРЧЕСТВО (борьба против бога) Элементы ситуации: 1) человек, 2) бог, 3) повод или предмет борьбы Примеры: 1) борьба с богом, пререкание с ним, 2) борьба с верными богу (Юлиан отступник) и т. д.

32-я ситуация — НЕОСОЗНАВАЕМАЯ РЕВНОСТЬ, ЗАВИСТЬ. Элементы ситуации: 1) ревнивец, завистник, 2) предмет его ревности и зависти, 3) предполагаемый соперник, претендент,4) повод к заблуждению или виновник его (предатель). Примеры: 1) ревность вызвана предателем, которого побуждает ненависть («Отелло») 2) предатель действует из выгоды или ревности («Коварство и любовь» Шиллера) и т. д.

33-я ситуация — СУДЕБНАЯ ОШИБКА. Элементы ситуации: 1) тот, кто ошибается, 2) жертва ошибки, 3) предмет ошибки, 4) истинный преступник Примеры: 1) судебная ошибка спровоцирована врагом («Чрево Парижа» Золя), 2) судебная ошибка спровоцирована близким человеком, братом жертвы («Разбойники» Шиллера) и т. д.

34-я ситуация — УГРЫЗЕНИЯ СОВЕСТИ. Элементы ситуации: 1) виновный, 2) жертва виновного (или его ошибка), 3) разыскивающий виновного, старающийся его разоблачить. Примеры: 1) угрызения совести убийцы («Преступление и наказание»), 2) угрызения совести из-за ошибки любви («Мадлен» Золя) и т. д.

35-я ситуация — ПОТЕРЯННЫЙ И НАЙДЕННЫЙ. Элементы ситуации: 1) потерянный 2) находимый(ое), 2) нашедший. Примеры: 1) «Дети капитана Гранта» и т. д.

36-я ситуация — ПОТЕРЯ БЛИЗКИХ. Элементы ситуации: 1) погибший близкий человек, 2) потерявший близкого человека, 3) виновник гибели близкого человека. Примеры: 1) бессильный что-нибудь предпринять (спасти своих близких) - свидетель их гибели, 2) будучи связанным профессиональной тайной (врачебной или тайной исповеди и т. д.) он видит несчастье близких, 3) предчувствовать смерть близкого, 4) узнать о смерть союзника, 5) в отчаянии от смерти любимого(ой) потерять всякий интерес к жизни, опуститься и т. д.

@темы: Советы писателю

---

16.03.2015 в 20:04

Пишет  А. Кришан:

Роберт Льюис Стивенсон. МОЯ ПЕРВАЯ КНИГА – «ОСТРОВ СОКРОВИЩ»
В сущности, это была вовсе не первая моя книга, ведь я пишу не только романы. Однако я прекрасно понимаю, что мой казначей, его величество читатель, на все прочее, написанное мною, взирает равнодушно, чтоб не сказать неприязненно. Он признает меня не иначе как в моем единственно привычном и незыблемом качестве, и когда меня просят рассказать о первой моей книге, совершенно очевидно, что подразумевается мой первый роман.

Рано или поздно мне суждено было написать роман. Почему? Праздный вопрос. Люди появляются на свет с различными странностями, — с юных лет моей страстью было придумывать и связывать воедино несуществующие события, едва я обучился писать, как стал верным другом тех, кто делает бумагу. Бессчетные кипы ушли, должно быть, на «Ратиллета», «Пентландское восстание» [1], «Королевскую амнистию» (иначе «Парк Уайтхед»), «Эдварда Даррена», «Контрданс» и «Западную вендетту»; утешительно вспоминать, что все они ныне обратились в пепел и преданы матери-земле.

Я назвал только немногие из бессчетных своих опытов, а именно те, которые достигли солидного объема, прежде чем были отринуты; но даже и они заняли долгие годы. «Ратиллет» был начат, когда мне было пятнадцать, «Вендетта» — в двадцать девять, и неудачи тянулись непрерывной чередою, пока мне не исполнился тридцать один год. К этому времени я успел стать автором небольших книжечек, коротеньких эссе, рассказов меня похлопывали по плечу и платили, но слишком мало, чтоб на то прожить. Я составил себе имя. Я попал в разряд преуспевающих. Я проводил дни свои в трудах, тщетность которых порою заставляла меня краснеть, ибо я, взрослый мужчина, отдавал этому делу все силы и все-таки не мог заработать на жизнь; и по-прежнему сияла предо мною неосуществленная мечта. Раз десять, а то и больше принимался я за дело, притом весьма горячо, и все-таки еще не написал романа. Все — все они, мои красавчики, какое-то время подвигались вперед, а потом вдруг останавливались, неминуемо, как часы у школьника. Я походил на многоопытного игрока в крикет, который, однако же, ни разу не выиграл ни одной партии. Рассказ — я хочу сказать, плохой рассказ — может написать всякий, у кого есть усердие, бумага и досуг, но далеко не всякому дано написать роман, хотя бы и плохой. Размеры — вот что убивает. Признанный романист может позволить себе начать книгу, затем отложить ее, потратить не один день впустую, написать и тотчас с легкой душой вымарать написанное. Иное дело новичок. У человеческой природы есть свои законы; чувство самосохранения не позволит человеку (если только его не обнадеживает, не воодушевляет ранее одержанная победа) терпеть муки бесплодных писательских усилий дольше двух-трех недель. Что-то должно питать его надежду. Даже чтоб взяться за перо, нужно счастливое наитие, удачная полоса, одна из тех минут, когда глава сами собой идут на ум и складываются в предложение. А раз начав, с таким душевным трепетом глядишь вперед, пока не кончена книга! Удержится ли счастливое наитие, удачная полоса; сумеешь ли сохранить единый стиль, останутся ли твои куклы живыми, естественными, выразительными?.. Помнится, я в те дни смотрел на всякий роман в трех томах с неким благоговением, как на подвиг, пусть даже не литературный, но, во всяком случае, подвиг физической и нравственной выносливости и отваги, достойной Аякса.

В тот знаменательный год я приехал погостить к своим родителям в Киннерд, над Питлохри. Я бродил по рыжим торфяникам, по берегам золотистого ручья. Первозданный, чистый воздух родимых гор вселял в нас если не вдохновение, то воодушевление, и мы с женой задумали написать вдвоем книгу рассказов о домовых и леших, для которой ею написана была «Тень на постели», а мною — «Окаянная Дженет» и первоначальный вариант «Веселых Молодцов». Я люблю воздух родины, но без взаимности; и завершилось это блаженное время простудой, шпанскою мушкой и переселением в бремерский Каслтон через Стретэрди и Гленши. Там дули ветры и соответственно лили дожди. Воздух на моей родине злее неблагодарности людской, и я был принужден значительную часть времени проводить в четырех стенах «дома покойной мисс Макгрегор» — так зловеще именовалось мое жилище. А теперь полюбуйтесь, что вытворяет провидение! В дом покойной мисс Макгрегор приехал на каникулы школьник, который жаждал найти себе какое-нибудь занятие, чтоб было над чем поломать голову, О сочинительстве он не помышлял; он отдал мимолетное свое предпочтение искусству Рафаэля и с помощью пера, чернил и коробки акварельных красок, купленной за один шиллинг, он живо обратил одну из комнат в картинную галерею. Моею непосредственной обязанностью было принимать в галерее посетителей; порою, однако, я позволял себе снизойти с моих высот, встать (образно говоря) рядом с художником у мольберта и провести полдня в благородном соперничестве с ним, малюя картинки. Так однажды я начертил карту острова; она была старательно и (на мой взгляд) красиво раскрашена; изгибы ее необычайно увлекли мое воображение; здесь были бухточки, которые меня пленяли, как сонеты. И с бездумностью обреченного я нарек свое творенье «Островом Сокровищ». Я слышал, бывают люди, для которых карты ничего не значат, но не могу себе этого представить! Имена, очертания лесов, направление дорог и рек, доисторические следы человека, и ныне четко различимые в горах и долах, мельницы и развалины, водоемы и переправы, какой-нибудь «Стоячий валун» или «Кольцо друид» посреди вересковой пустоши — вот неисчерпаемый кладезь для всякого, у кого есть глаза и хоть на грош воображения. Кто не помнит, как ребенком зарывался лицом в траву, вглядывался в дебри этого крохотного леса и видел, как они наполняются волшебными полчищами!

То же примерно произошло со мной, когда я уронил задумчивый взгляд на карту своего «Острова Сокровищ» и средь придуманных лесов зашевелились герои моей будущей книги. Загорелые лица их и сверкающее оружие высовывались из самых неожиданных мест; они сновали туда и сюда, сражались и искали сокровище на нескольких квадратных дюймах плотной бумаги. Я не успел опомниться, как передо мною очутился чистый лист, и я составлял перечень глав. Сколько раз уже было так, и на том дело кончалось! Правда, здесь кое-что сулило удачу. Это будет книга для мальчишек: стало быть, не потребуется ни психологии, ни изощрений в стиле; а тут и мальчик был под боком, чтоб послужить мне пробным камнем. Женщин не будет. С бригом (а «Испаньоле» по-настоящему полагалось быть бригом) мне было не управиться, но я полагал, что сумею избежать публичного позора, если пущусь в плавание на шхуне. К тому же мне пришла в голову одна мысль насчет Джона Сильвера, которая обещала доставить немало забавных минут: взять одного своего приятеля, которого я очень любил и уважал (читатель, очень может статься, знает и любит его не меньше моего), откинуть его утонченность и все достоинства высшего порядка, ничего ему не оставить, кроме его силы, храбрости, сметливости и неистребимой общительности, и попытаться найти им воплощение где-то на уровне, доступном неотесанному мореходу. Подобного рода психологическая хирургия, я думаю, — достаточно распространенный способ «созидания образа»; пожалуй, даже и единственный. Можно вставить в книгу занятного прохожего, с которым перекинулся накануне десятком фраз на улице, но что мы о нем знаем? Друга во всем бескрайнем многообразии и переменчивости его натуры мы знаем, но можем ли мы вставить его в книгу? Первого должно наделить побочными, надуманными качествами, возможно, вовсе ему не свойственными, от второго надо отсечь и отбросить ненужные нам ответвления его личности; зато по крайней мере мы можем быть уверены, что ствол и немногие оставшиеся ветви нас не подведут.

Промозглым сентябрьским утром — веселый огонек горел в камине, дождь барабанил в оконное стекло — я начал «Судового повара» — так сперва назывался роман. Я начинал (и кончил) много книг на своем веку, но не припомню, чтобы хоть за одну из них садился в столь безмятежном расположении духа. Оно и неудивительно: недаром говорится, что краденое яблочко всегда слаще. Я вынужден коснуться сейчас щекотливого предмета. Да, несомненно, попугай принадлежал когда-то Робинзону Крузо. Да, скелет, несомненно, заимствован у По. Но не они меня тревожат: это все мелочи, ничтожные пустяки; никому не позволено присваивать себе исключительное право на скелеты или объявлять себя единовластным хозяином всех говорящих птиц. Частокол, как утверждают, взят из «Мичмана Риди». Пусть так, мне совершенно все равно. Достойные писатели эти лишь оправдали слова поэта: удалясь, они оставили после себя

Следы на вечности песках,
Следы, по коим, может быть, другой... —

вот я и оказался тем другим! Нет, мою совесть мучит лишь долг перед Вашингтоном Ирвингом, и не напрасно, ибо, по-моему, не часто встретишь столь очевидный плагиат. Несколько лет назад в поисках чего-нибудь подходящего для антологии прозы случилось мне открыть «Рассказы путешественника», и вдруг строчки заплясали у меня перед глазами. Билли Бонс, его сундук, общество, собравшееся в трактире, весь внутренний дух и изрядная доля существенных подробностей первых моих глав — все было тут, и все было собственностью Вашингтона Ирвинга. Но в те часы, когда в приливе вдохновения, несколько заземленного, пожалуй, я сидел у камелька и писал, я не догадывался об этом; не догадывался и потом, когда день за днем после второго завтрака читал в кругу семьи то, что написал за утро. Все это мне казалось первородным, как грех; все принадлежало мне столь же неоспоримо, как мой правый глаз. Я рассчитывал, что слушать будет один школьник; я обнаружил, что их два. Отец мой загорелся тотчас всею силой своей романтической, ребячливой и самобытной души. Ведь и его собственные истории, которые он каждый вечер рассказывал себе на сон грядущий, все неизменно были о парусниках, придорожных кабачках, разбойниках, старых матросах и бродячих торговцах тех времен, когда на свете не было еще паровой машины. Он ни одной из них не досказал до конца — счастливец, ему в том не было нужды! Но в «Острове Сокровищ» он учуял нечто родственное ему по духу; это была его стихия; мало того, что он каждый день выслушивал с восторгом новую главу, он стал моим рьяным сотрудником. Когда настало время перерыть сундук Билли Бонса, он чуть не целый день просидел, составляя на конверте делового письма опись его содержимого, которой я неукоснительно придерживался, и это по его настоятельной просьбе «старый корабль Флинта» был окрещен «Моржом». А тут словно Deus ex machina, к нам нагрянул — кто бы вы думали? Сам доктор Джэпп — нежданно-негаданно, подобно переодетому принцу, которому назначено под занавес, в последнем действии, принести мир и благоденствие, он приехал и привез в кармане — не рог изобилия, не талисман, а издателя: старинный друг мой мистер Гендерсон, оказывается, поручил подыскать новых авторов для юношеского журнала «Янг Фолкс». Навязать нашему гостю жалкие огрызки «Судового повара» было бы столь крайней мерой, что на нее не отважилось даже беспощадное в своей сплоченности семейство, а между тем мы и мысли не допускали о том, чтоб приостановить наши чтения, и потому ради доктора Джэппа повесть была вновь торжественно перечитана сначала. С того самого мгновения и по сей день я высоко ценю его критический дар, ибо, покидая нас, он увозил рукопись в чемодане.

Итак, у меня было все, что нужно, чтоб поддержать во мне бодрость духа: сочувствие, помощь, а теперь еще и твердая договоренность с издателем. Мною был избран к тому же очень легкий стиль. Сопоставьте его с «Веселыми Молодцами», написанными почти одновременно; кто-то отдаст предпочтение одному стилю, кто-то другому — это дело вкуса, настроения, пожалуй, но никакой ценитель не может не заметить, что один соблюдать труднее, другой — гораздо легче. Казалось бы, ты зрелый, опытный литератор, пиши себе свой «Остров Сокровищ» по столько-то страниц в день и живи припеваючи! Но увы! Мне суждено было иное. Пятнадцать дней я держался и сделал пятнадцать глав; но потом, на первых же абзацах шестнадцатой, позорно споткнулся. Уста мои были немы; в груди — ни слова более для «Острова Сокровищ», а в гостинице «Рука и копье» меня уже дожидались гранки первых глав! Там я и правил их, живя большею частью один, разгуливая росными осенними утрами по вересковой пустоши за Вейбриджем, изрядно довольный тем, что мною сделано, и невыразимо подавленный тем, что еще сделать предстоит. Мне минул тридцать один год, я был глава семейства; я успел лишиться здоровья; я еще никогда не жил без долгов, ни разу не доводилось мне заработать двести фунтов в год; совсем недавно отец мой выкупил у издателя мою книгу и погасил неустойку; неужто и этой суждено стать еще одной, последней неудачей? По правде сказать, я был близок к отчаянию; однако стиснул зубы и нашел в себе достаточно решимости, чтобы по пути в Давос, где мне предстояло провести зиму, думать о другом и с головою погрузиться в романы мсье де Буагобея. Прибыв на место, сел я как-то утром за неоконченную книгу, и — о диво! — слова так и полились, точно в пустой, незначащей беседе; и на второй волне счастливого вдохновения, вновь подвигаясь с каждым днем на целую главу, я закончил «Остров Сокровищ». Силою обстоятельств совершалось это едва ли не тайком. Жена моя была больна, в рядах приспешников остался только школьник, а Джон Аддингтон Саймондс (которому я робко заикнулся о том, чем занимаюсь) косился на меня с неодобрением. Ему в ту пору очень хотелось, чтобы я писал о «Характерах» Теофраста — столь ошибочны бывают порой суждения разумнейших из людей. Впрочем, Саймондс, правду сказать, едва ли подходил для роли наперсника, способного сочувственно отнестись к книге для мальчишек. Это был человек широких взглядов, большой книгочей, однако уже сама затея моя должна была навести его на мысль о сделках с искренностью и погрешностях в стиле. Что ж, он был недалек от истины.

«Остров Сокровищ» — первоначальное заглавие «Судовой повар» было отвергнуто мистером Гендерсоном — надлежащим образом вышел в журнале, затерялся на его малопочтенных полосах без всяких иллюстраций и не привлек ни малейшего внимания. Мне было все равно. Самому мне эта вещь нравилась и в основном по той же причине, по какой моему отцу понравилось начало, это была моя стихия. К тому же я немало гордился Джоном Сильвером, мне и поныне внушает своеобразное восхищение этот велеречивый к опасный авантюрист. И, что тысячу раз замечательней, я перешел Рубикон: я завершил повествование и написал на своей рукописи слово «Конец», чего со мной не случалось со времени «Пентландского восстания», когда я был шестнадцатилетним юнцом, еще не поступившим в колледж. Правду сказать, все обвяснялось счастливым стечением обстоятельств: если бы не приехал доктор Джэпп и если бы сама повесть не шла с такой небывалой легкостью, она, как и ее предшественники, была бы отложена и, никем не оплаканная, угодила бы в огонь. Пуристы могут возразить, что это было бы только к лучшему. Я с ними не соглашусь. Книга как будто доставила людям много удовольствия и добыла (или послужила средством добыть) тепло, еду, вино одному достойному семейству, в котором я принимал живое участие. Надо ли говорить, что я имею в виду свое собственное семейство.

Однако перипетии с «Островом Сокровищ» тем не исчерпались. Я его написал по карте. Собственно говоря, карта отчасти породила фабулу. Так, например, я дал одному островку имя «Остров Скелета», не зная хорошенько, для чего, попросту ради колорита, а уже чтобы оправдать это название, я вломился в сокровищницу мистера По и украл указательную стрелу Флинта. Подобным же образом «Испаньола» отправилась в свои скитания с Израэлем Хендсом лишь потому, что я нанес на карту две бухточки. Со временем решено было переиздать роман, и я отослал рукопись, а вместе с ней и карту издательской фирме «Кесселл». Пришли гранки, я держал корректуру, но о карте не было ни слуху ни духу. Я написал, спрашивая, что случилось; мне сообщили, что карты никакой не получали. У меня просто ноги подкосились. Одно дело — нарисовать карту как придется, поставить в уголке масштаб наудачу и применительно к этому сочинить историю. Совсем другое дело — досконально обследовать всю книгу, составить перечень всех имеющихся в ней ссылок на те или иные места и, вооружившись циркулем, старательно подогнать под них карту. Я все это проделал, и карта была нарисована заново в рабочей комнате моего отца, украшена китами, пускающими фонтанчики, и корабликами с раздутыми парусами; а тут еще отец использовал свое умение писать разными почерками и мастерски «подделал» подпись капитана Флинта и путевые указания Билли Бонса. И все же для меня новая карта так и не стала почему-то «Островом Сокровищ».

Я сказал, что карта отчасти породила фабулу. Я мог бы сказать, пожалуй, что она и была фабулой. Какие-то застрявшие в памяти места из книг Эдгара По, Дефо и Вашингтона Ирвинга, экземпляр джонсоновских «Пиратов», название «Сундук мертвеца» из книги Кингсли «Наконец», обрывки воспоминаний о лодочных прогулках в открытом море, о плавании на яхте водоизмещением в пятнадцать тонн и, наконец, сама карта с ее бессчетными красноречивыми подсказками воображению — вот и все мои источники. Не часто, может быть, карте отводится такое знаменательное место в книге; и все-таки она всегда важна. Писатель должен знать свою округу — будь она настоящей или вымышленной — как свои пять пальцев; расстояния, деления компаса, сторону, где восходит солнце, поведение луны — все должно быть безупречно. А сколько хлопот с одной луной! Я уж раз сел в лужу из-за луны в «Принце Отто» и, после того как мне указали мою оплошность, в виде предосторожности взял себе за правило никогда не писать без лунного календаря, что и другим советую. Имея календарь, карту местности и план каждого дома — на бумаге ли или четко и подробно удержанный в уме, — можно надеяться, что избежишь хотя бы самых грубых ошибок. С раскрытой картой перед глазами едва ли разрешишь солнцу сесть на востоке, как это происходит в «Антикварии». Имея под рукой календарь, не позволишь двум всадникам, которые скачут с важным поручением, потратить шесть суток (с трех часов ночи в понедельник до поздней ночи в субботу) на путь длиною, скажем, в девяносто или сто миль, а потом еще до истечения недели и все на тех же скакунах проделать пятьдесят миль за день, как о том пространно повествуется в неподражаемом романе «Роб Рой». Да, таких ляпсусов лучше, конечно, хоть и вовсе не обязательно, избегать. Впрочем, мое убеждение — суеверное, если угодно, — что всякий, кто неукоснительно повинуется своей карте, сверяется с нею, черпает в ней вдохновение ежедневно, ежечасно, получит надежную поддержку и, стало быть, не только оградит себя от досадных случайностей, а еще и останется в выигрыше. Повесть уходит в карту корнями, растет на ее почве, у нее есть где-то, помимо слов, свой собственный костяк. Лучше, чтобы все происходило в настоящей стране и вы ее прошли из края в край и знаете в ней каждый камешек. Но даже когда речь идет о вымышленных местах, тоже не мешает сначала запастись картой. Вы вглядываетесь в нее, и возникают какие-то новые связи, о которых вы прежде и не подозревали. Вы обнаружите очевидные, хотя и непредвиденные тропинки для ваших гонцов, и даже когда карта не составляет всей фабулы, как в «Острове Сокровищ», она всегда сумеет дать богатую пищу уму.

[1] Ne pas confondre. Не ту тоненькую брошюрку с именем Эндрю Элиота на титульном листе, которую (как я с изумлением вижу по книжным реестрам) английские господа согласны покупать по баснословной цене, — но предшественника ее, объемистый исторический роман без тени каких-либо достоинств, ныне ввергнутый в небытие. (Прим. автора)

1894 г
Перевод М. Кан

@темы: Советы писателю

---

25.03.2015 в 00:51

Пишет  А. Кришан:

Схема планирования произведения
Существует немало схем планирования произведения. Я составил ту, которая кажется мне наиболее логичной и результативной. Разумеется, она субъективна (как и все остальные), так что пользоваться ею или какой-либо другой схемой – решает читатель этой страницы и автор будущей книги.

Схема обобщённая, без учёта особенностей отдельных жанров.

1. Основная «фишка» произведения, т.е. то, чем оно будет отличаться от других и то, чем оно заинтересует читателя. Задумываемся: интересно ли будет читать об этом? Насколько это оригинально, не является ли заимствованием из игр, фильмов, других книг?

2. Конфликт: «фишка» порождает свой собственный, особенный конфликт. Между кем и кем? В чём противоречия двух сторон, как они будут выражаться и чем они могут закончиться? Какие ещё конфликты есть в книге? Как они будут взаимодействовать друг с другом, где будут пересекаться, ослаблять или усиливать друг друга.

3. Фокализация. От чьего лица будет вестись повествование?

4. Фабула. Выстраиваем в хронологическом и логическом порядке череду событий, которую хотим показать в книге. Обозначаем основных действующих лиц, их функции и характеры.

5. Сюжет. Как будем расставлять события: в хронологическом порядке или в каком-либо ином? Чем начинается книга (кульминацией, одной из перипетий, завязкой, экспозицией, ретроспекцией, постпозицией)? Представляем читателю персонажей. В чём заключается завязка, какое событие становится её ядром? Перипетии: с чего начинается каждая (ситуация), как развивается (событие), чем заканчивается, к чему приводит (создаёт новую ситуацию и предпосылки для новой перипетии). Каждое событие должно являться логичным результатом предыдущей ситуации, а новая ситуация – логичным завершением предыдущего события. Кульминация конфликта: в чём заключается. Развязка конфликта. Как изменились персонажи под действием событий? Постпозиция. Проверяем логичность событий (должны логично вытекать одно из другого). Проверяем, разрешаются ли (хотя бы частично) конфликты.

6. Теперь, когда общая картина произведения готова, формулируем тему произведения – явление из реальной жизни, которое становится основным в произведении. Формулируем идею – одно предложение, описывающее причинно-следственную связь, которую хотим доказать в произведении. Чем точнее, конкретнее и короче, тем лучше. Каждый отдельный конфликт может доказывать свою идею. Тема и идея помогут отсеивать лишние куски текста и не дадут уклониться в сторону, а также определить верное направление эволюции характера героя. Прогоняем ещё раз фабулу, сюжет через наши идею и тему. Весь ход сюжета, каждая его часть должны доказывать идею и соответствовать теме. Корректируем фабулу и сюжет.

7. Герои произведения: подробно описываем всё, что с ними связано в рамках произведения: внешность, характер, события, действия, эмоции и т.д. Подбираем для них имена (для всех точек зрения), речевую характеристику. Биография героев (хотя бы кратко). Рисуем схему взаимоотношений между героями (желательно для каждой новой ситуации). Как влияют на героев другие персонажи, события? Проверяем последовательность действий героев. Смотрим, не выглядят ли персонажи шаблонными. Если да, то меняем что-то в их характеристике.

8. Если мир вымышленный, то продумываем его особенности, чем подробнее, тем лучше. Смотрим, соответствует ли логика событий книги и характеристики героев логике мира. Продумываем менталитет жителей этого мира.

9. Когда готова схема произведения, продумываем, из каких эпизодов будет состоять текст. Для каждого эпизода продумываем следующее:

• Какую функцию несёт этот эпизод? Зачем он нужен? Что он даёт произведению? Как он работает на доказательство идеи, как двигает сюжет, раскрывает характеры героев? В нужном ли он месте композиции? Логично ли он выглядит в линии того, что уже произошло?
• Кто участвует в этом эпизоде?
• С чьей точки зрения будет вестись повествование?
• Что происходит внутри эпизода? Список событий. Убедительно и логично ли они выглядят?
• Ритм эпизода: динамичный, неспешный, обычный.
• Где происходят действия? Продумываем окружающую действительность, корректируем поведение персонажей исходя из условий места. Работаем над атмосферой. Детали, которые создадут атмосферу.
• Какими речевыми средствами передать эмоции героев читателю, заставить его сопереживать персонажам? Делаем наброски словаря для эпизода, подбираем несколько синонимов к каждому слову из этого словаря.
• Решаем, что сообщаем в виде повествования, что – в виде диалога.
• Продумываем диалоги.
• Выглядят ли герои живыми людьми, действующими по своей воле, а не по принуждению автора?

10. Решаем, нужны ли в тексте ретардации, дескриптивные паузы, резюме, эллипсы и т.п. Если да, то где и какую функцию они будут нести.

11. Откладываем заготовки на некоторое время (недели), после чего прогоняем через эту схему ещё раз.

Можно приступать к написанию текста. По ходу написания план можно корректировать, если это необходимо.

Источник: peroman.blogspot.ru/2013/10/planirovanie.html

@темы: Советы писателю

---

13.05.2015 в 14:14

Пишет  Легионер в отставке:

Пишет malka_lorenz

Есть два древних и очень точных сигнала тревоги. Это страх и стыд. Если вам с этим мужчиной не страшно и не стыдно - есть вероятность, что он годится.

@темы: Психоложество, Исскуство жить, Цитаты

---

18.08.2015 в 00:05

Пишет  А. Кришан:

Вот моя теория. Нам, писателям, следует помнить, что:
Мы создаем нарастающее напряжение, предпосылки к смеху, потом даем разрешение, и смех происходит.
Мы создаем нарастающее напряжение грусти, и, наконец, говорим: «Плачьте», и надеемся увидеть слезы на глазах зрителей.
Мы создаем нарастающее напряжение насилия, поджигаем огнепроводный шнур и бежим со всех ног.
Мы создаем странное напряжение для возникновения любви, и тогда сразу многие напряжения, сплетаясь друг с другом, видоизменяются и превосходят все, бывшее прежде, воплощаясь в сознании зрителей.
Мы создаем нарастающее напряжение – и это особенно актуально сейчас – тошнотворности, и если мы достаточно хороши, наблюдательны и талантливы, мы даем зрителям возможность проблеваться.
Любое напряжение ищет выхода, освобождения, надлежащего завершения.
Отсюда следует, что ни одно нагнетаемое напряжение не должно оставаться невысвобожденным – ни с эстетической, ни с практической точки зрения. Если этого не случится, искусство останется незавершенным, оно остановится на полпути к цели. Как мы знаем, в реальной жизни неспособность разрядить напряжение иной раз приводит к безумию.
Существуют кажущиеся исключения из этого правила, когда роман или пьеса заканчивается на пике напряжения, однако разрядка все равно подразумевается. Зрителям предлагается пойти дальше и самостоятельно раскрыть идею. Последнее действие передается от создателя произведения к читателю зрителю, чья задача – завершить смех, слезы, жестокость, влечение или приступ тошноты.
Не знать об этом – означает не знать самой сути творчества, которая в своей сердцевине – суть человеческой жизни.
Если бы меня попросили дать совет начинающим писателям, если бы я собирался дать совет себе самому, как начинающему писателю, который решил обратиться к театру абсурда, театру почти абсурда, театру идей или любому другому театру, я посоветовал бы следующее:
Избавьте меня от неостроумных шуток.
Я буду смеяться над вашим отказом дать мне посмеяться.
Не нагнетайте напряжение к слезам, если вы не дадите мне выплакаться.
Иначе я найду себе стену плача получше.
Не сжимайте за меня кулаки, если не покажете мне, куда бить.
Иначе я могу засветить вам самим.
И самое главное, не вызывайте у меня тошноту, если не собираетесь указать, как быстрее добежать до борта.
Пожалуйста, уясните себе: если я из за вас отравлюсь, меня может стошнить. Сдается мне, многие авторы, создающие тошнотворные фильмы, тошнотворные книги и пьесы, забывают о том, что яд отравляет не только тело, но и разум. На флакончики с ядом обычно клеят этикетки с описанием рвотного средства. Из за небрежности, невежества или полной недееспособности новые интеллектуальные Борджиа пихают комки шерсти нам в глотки и не дают возможности нам стошнить, чтобы поправить здоровье. Они позабыли – если вообще знали – древнюю истину, что выздороветь после тяжелой болезни можно, только избавившись от всей гадости, что скопилась внутри. Даже животные знают, когда нужно хорошенько проблеваться. Так что научите меня, где и когда надо вывернуться наизнанку, чтобы снова встать на ноги и бродить по полям с мудрыми, улыбчивыми псами, которые знают, какую нужно сжевать траву.
Эстетика искусства – она всеобъемлюща, в ней есть место для каждого страха, для каждой радости, если напряжение, предваряющее эти страхи и радости, нарастает до крайних пределов и высвобождается в действии. Я не прошу счастливых концовок. Я прошу надлежащих концовок, вытекающих из правильного расчета количества накопившейся энергии и взрыва, эту энергию высвобождающего.

Р. Брэдбери, "Дзен в искусстве написания книг"

@темы: Советы писателю

---

21.01.2014 в 17:26

Пишет  А. Кришан:

26.08.2010 в 10:35

Пишет  chibi-zoisy:

К. Воннегут. 8 правил написания короткого рассказа.

1. Используйте время незнакомого вам человека таким образом, чтобы он не считал это время потраченным впустую.
2. Дайте читателю хотя бы одного персонажа, за которого он мог бы переживать.
3. Каждый персонаж должен что-то желать, пусть даже это будет просто стакан воды.
4. Каждое предложение должно выполнять одну из двух функций: раскрывать персонаж либо двигать вперед действие.
5. Начинайте как можно ближе к концу.
6. Будьте Садистом. Не важно, насколько милы и невинны ваши главные персонажи, пусть с ними происходят ужасные вещи - чтобы читатель смог понять, из какого теста они слеплены.
7. Пишите для того, чтобы доставить удовольствие только одному человеку. Если открыть окно и, так сказать, заняться любовью сразу со всем миром, ваш рассказ подхватит воспаление легких.
8. Как можно скорее давайте вашим читателям как можно больше информации. К черту саспенс. Читатели должны иметь настолько полное понимание того, что, где и почему происходит, чтобы быть способными завершить историю самостоятельно, даже если последние страницы сожрут тараканы.

К. Воннегут. Bagombo Snuff Box: Uncollected Short Fiction

Примечания папоротника

По-хорошему все пункты следует подчеркнуть и выделить жирным шрифтом. Однако выделенное - это ответ на мои страдания графомана. Прямой и однозначный.

@темы: Советы писателю

---

23.12.2013 в 12:15

Пишет  А. Кришан:

07.05.2013 в 00:01

Пишет  Kasem:

материалы семинара об избегании мизогинии

"Как избегать (неосознанных) проявлений мизогинии при создании (фем)слэша"
на основе семинара на Весеннем Слэшконе 2013, вариант расширенный и дополненный

длинный текст

Мизогиния проявляется в обесценивании женщин или качеств, личностных характеристик, занятий, которые воспринимаются как «женские», а также в выстраивании иерархий, внизу которых оказываются женщины и «женские» качества.

Первое же мизогинное клише в фиках, которое приходит мне на ум, - это сумасшедшая и непонимающая бывшая в противоположность понимающему и разумному мужчине – любому мужчине – как сексуальному партнеру. Другой популярный мизогинный прием – то, что называется «подружка в холодильнике» (1) – ситуация, когда женщина вводится в сюжет только для того, чтобы показать страдания и духовный рост мужчины, вызванные случившейся с ней трагедией, вплоть до смерти. И хорошо еще если мы узнаем имя этой несчастной.

А теперь оставим в стороне столь вопиющие случаи и перейдем к тем, где нет явной мизогинии, но и феминистской мечтой его не назовешь. Итак, у вас есть слэшный фик и желание достичь равноправия во всем мире. Как соединить эти два увлечения? Тест Бехдель (2) фик наверняка провалит. Неужели все потеряно?

Самый простой путь выравнивания гендерного баланса – механический (он подойдет и для фемслэша, гета или джена). Главный герой или героиня, конечно, являются центром истории, и окружающий их мир будет преломляться через их мировоззрение или социальный опыт. Но некоторая часть мира все равно может проявляться в вашей истории, так сказать, «вне досягаемости» мировоззрения и опыта героя, пусть даже он/она и не обращают на эту часть внимания.

Механический подход (3) опирается на две вещи: 1) второстепенные/третьестепенные (или стоковые) персонажи; 2) игра на контрасте.

Представьте себе нечистого на руку полицейского. Представили? У него пивной живот, небольшая лысина, жена и двое детей? В общем, он мужчина в самом расцвете сил. Но почему не женщина-башкирка или китайского происхождения? Конечно, женщин вообще и женщин не титульной для страны национальности в полиции меньше, чем мужчнн титульной нации, но они есть. И они вполне могли оказаться в вашей истории. Ну так уж может иногда получиться.

Теперь насчет формулировок: я попросила представить «полицейского» - то есть использовала слово мужского рода. Это, естественно, повлияло на образ, который пришел вам в голову. Здесь есть несколько пластов – языковой и, назовем его, слой автоматического мышления. Оба пласта обусловлены господствующей патриархатной культурой и разделить их сложно, но схематично это можно сделать так.

Первый, языковой – связан с тем, что в русском языке мужской род используется и как непосредственно «мужской», и как «общий» (в фраза типа «Кто-нибудь видел…?» и в названиях занятий и профессий). У многих существительных, обозначающих профессии нет общеупотребительных форм женского рода (например, у слов «инженер», «автор», «химик» и т.п.) Слова типа «женщина-химик» выглядят тяжеловесно и часто воспринимаются как «отход от гендерной нейтральности» и «привлечение внимания к полу персонажа». В английском языке подобную проблему решают использованием слов типа «businessperson» или «police-officer». В русском языке аналогичного распространенного механизма пока нет. А наше сознание на слова мужского рода услужливо подкидывает нам образы людей мужского пола, и чтобы в ряду из пяти полицейских представить хоть одну женщину, часто нужно сделать сознательное усилие.

Второй слой, слой автоматического мышления, тесно связан с первым. Если вас попросят перечислить наиболее распространенные типажи стоковых персонажей (использует множественное число – без указания рода), наверняка, большинство слов там будут также мужского рода (выпивоха, скандалист, начальник, дворник и т.п.) Соответственно, см.выше, на эти слова сознание будет чаще всего отвечать образами мужчин.

В нынешней культуре, чем меньше мы знаем о второстепенном персонаже, тем больше вероятность, что он окажется мужчиной. Многие стоковые персонажи существуют только для выполнения одной конкретной функции: дать информацию, создать атмосферу. Такие герои хороши тем, что автору не надо уделять им много внимания - читатели все домыслят из пары фраз самостоятельно. Авторитетный персонаж из тех, что «семьдесят лет занимались альпинизмом»? Мужчина, лет пятидесяти, подтянутый, с элегантной сединой на висках и негородским загаром на коже. Громкоголосый пациент в приемной больницы, сломавший ногу, прыгнув с дерева на спор? Мужчина, около двадцати лет, любитель шумных вечеринок, пива и бородатых шуток. Стоковые роли же для женщин весьма ограничены. Кто из компании успокаивает своих разбушевавшихся друзей? Женщина. Кто говорит глупости невпопад? Скорее всего, женщина.

Нам не хватает женщин, которые бы занимали стоковые роли сумасшедших ученых, казанов, стереотипно гомосексуальных персонажей, застенчивых хардкорных геймеров, взяточников, воров, приключенцев. Возможно, в вашей истории они появятся.

Есть еще одно дополнительное преимущество использования именно стоковых женских персонажей в противоположность введению в сюжет связанных с мужскими персонажами женщин. Отстраивание системы отношений от мужчин – это еще одно наследие патриархатного устройства общества («шахтеры и их жены» или даже «граждане и их жены»). Отстраивая систему отношений персонажей от их функций в сюжете или даже от женских персонажей, вы разнообразите пространство возможных вариантов, разбавляя патриархатные варинт(ы). (Если когда-нибудь хотя бы в 5% всех художественных произведений система персонажей будет отстраиваться от женского – это еще не матриархат и феминацизм, хотя многие вам скажут именно об этом.)

Второй важный момент для механического подхода – игра на контрасте. По каким именно чертам выстраивается контраст протагониста и антагониста? Например, по отношению к средствам и методам. Первый придерживается определенных моральных принципов, второй – считает, что все средства хороши. Первый ориентирован на свое сообщество, второй – на личную прибыль. А вот если антагонистом является женщина – это само по себе часто считается достаточным контрастом к протагонисту-мужчине, и наоборот.

Такой провал в контрасте тесно связан с культурной установкой «Мужчины – стандартны, женщин – уникальны (просто потому что они женщины)», также известной как «Мужское = человеческое, женское = особое». Поэтому, чтобы засветиться в истории женщине нужно владеть бегом на шпильках, знать джиу-джитсу и быть гениальным психологом, мужчине – достаточно просто быть, уникальным его сделают повороты сюжета.

Есть каноны, где такое разделение оправдано: чтобы попасть в фокус приключенческой истории, разворачивающейся в 17 веке, женщина действительно должна была быть уникальной. Если такого ограничения нет, то можно обойтись обычной женщиной. Она просто хорошо умеет решать математические загадки или просто хорошо знаете какой-то мертвый язык; ну или же она просто записалась волонтеров для помощи Гаити после землетрясения. А если у вас фентезийный или фантастический канон – у вас же драконы летают! или космические корабли двигаются быстрее скорости света! Почему управлять ими не может простая, ничем больше не примечательная женщина?

В ловушку женщины-на-все-руки-мастера можно попасть из благих намерений: избегая ловушки стереотипных женских персонажей. Действительно, ну нельзя же, чтобы единственная женщина была машиной возмездия без друзей и личной жизни? Конечно, нельзя, если один-единственный женский персонаж несет на себе груз представлять всех женщин на свете. К счастью, вы как демиург ваших фиков можете добавить в них много больше одного женского персонажа. И каждый из них сможет представлять только самого себя.

А теперь возьмем еще более сложный случай: в вашем слэшном фике нет буквально ни одного женского персонажа. Возможно, это даже pwp. Как мизогиния может прокрасться сюда?

Главная лазейка – гетеросексизм, то есть система представлений, полагающая патриархатные моногамные гетеросексуальные и т.п. отношения нормой. Гетеросексизм действует как линза, преломляя личности, качества и действия героев так, что они попадают в одну из двух категорий: «мужское» или «женское».

Ну например, один из героев не решается на секс/отношения и все мнётся, и меняет свое мнение. Тогда другой герой может взять дело в свои руки, настойчиво добиваться благосклонности и не принимать «нет» за ответ. Ну, с женщинами же так часто поступают. Если вокруг – культура изнасилования, то да, поступают.

Естественно, ни один ваш герой может так не считать. Если он провинциальный парень или республиканец из Техаса, написать иначе будет означать погрешить против канона и перейти на территорию ООС. Но в других случаях стоит задумать, что в вас говорит: персонаж или усвоенные вами культурные установки. Этот дисклеймер действует и для следующих трех примеров.

«Если член никуда не вставляют, значит это был не секс». Если вдруг в ваших фиках подозрительно часто встречаются сцены, где сначала идет взаимная мастурбация/минет, а потом герои наконец «занимаются сексом» (именно в таких формулировках), задумайтесь, что именно вы называете «сексом», а что нет – и почему. Патриархатная традиция настаивает на том, что секс – это только проникающий секс, причем только такой, при котором проникает именно член (страпон или пальцы – «не считаются»). Это представление основывается на представлении о том, что активным участником, и главное, субъектом в сексе является мужчина, который свой член куда-то вставляет, остальные участники – пассивные объекты.

Slutshaming и то самое слово «шлюха». Если вдруг в запале возбуждения, в шутку или в порядка reclaiming’а слово «шлюха» употребляется исключительно по отношению к принимающему партнеру при проникающем сексе или по отношению к нижнему в БДСМ-сексе, это тоже повод задуматься, чье установки вы транслируете.

Фразы типа «он меня трахнул» могут отражать реальность, а могут – и мизогинные стереотипы. Если принимающий партнер при проникающем сексе находился сверху и двигался в основном он, то, наверное, если кто и трахал, так это тоже он.

Еще один случай, когда мизогиния может подкрасться незаметно, – вы пишете фемслэш (видимо, о женщинах, которые вам нравятся). Здесь главная лазейка – тот же гетеросексизм, который в фемслэше часто принимает форму «Не такая, как другие женщины»: «неженские» занятия и интересы оцениваются выше, чем стереотипно женские. Другая форма – привязывание личных качеств, культурно воспринимаемых как «мужские», к соответствующему поведению в отношениях и в постели. Если новая девушка супергероини радостно делает в ее квартире уборку на вторую неделю знакомства, а сама супергероиня регулярно «спасает» ее от бытовых неурядиц, проверьте, пишите ли вы там, потому что это вхарактерно или потому что так вам нашептывают усвоенные патриархатные установки.

В фемслеше есть где разгуляться и мизогинному смысловому разделению понятий «девушка»/«женщина» (где «женщина» - это оскорбительное обращение/обозначение, намекающее, что человеку скоро пора на свалку). Если слова «женщина» и «девушка» встречаются в тексте не как возрастные категории, а в каком-то ином смысле, или, что вероятнее, слова «женщина» в тексте не встречается в принципе (а пишете вы совсем не о школьницах), проверьте, что вы транслируете.

Отдельный вопрос – употребление слова «девушка» в смысле «girlfriend». Детско-юношеские коннотации этого слова отражают представление о том, что быть не-женой (и не «старой девой») можно только в очень юном возрасте. Несмотря на то, что в обществе уже произошли массовые изменения в этом плане, язык их еще не отражает (и в силу своей инертности, и в силу того, что слова существуют только вместе с понятиями – а понятие о том, что пребывание «не-женой» - это не переходное/временное состояние, а вполне себе отдельная форма отношений, формируется медленно и вызывает сопротивление со стороны патриархатной системы представлений). На нынешнем этапе развития языка подобрать замену с нейтральной окраской слову «девушка» очень сложно, поэтому проще смириться с его использованием с отношении женщины, ну допустим, после тридцати. Это лучше, чем застопорить весь фик из-за каких-то семи букв. В конце концов, надо выбирать свои битвы, рассчитывая силы, но если вдруг ваш канон или чистая случайность подбросит вам более уместный вариант, воспользуйтесь им и поделитесь с другими.

Другим препятствием, которое ставит мизогинная патриархатная культура на пути написания фемслэша (да и гета), являются особенности языка. К слову «член» все привыкли, и особенно вульгарно оно не воспринимается. Ругательство «Отсоси!» - всего-навсего неприлично, а вот «Отлижи!» - уже вульгарно. Описывая секс между женщинами, приходится лавировать между теми словами, которые звучат вульгарно, медицински, и теми, что звучат по-детски не к месту (всякие «киски» и «дырочки» - последнее доставляет много проблем и при написании разнополого секса со страпоном, и при написании слэшных НЦ-сцен). Получается, что нет более-менее нейтральных стилистически обозначений не только деталей женской физиологии, но и деталей мужской (если это, конечно, не член). К сожалению, у меня нет ни одной внятной идеи того, как выйти из этого заколдованного круга в рамках отдельного текста. Если смотреть глобальнее и обладать смелостью, можно рискнуть и использовать те слова, что звучат грубо или по-медицински, в нейтральном смысле. Некоторое непонимание для читателей будет обеспечено, но, возможно, со временем оно сойдет на нет.

И об «антирекламе секса между женщинами». Когда я слышу/читаю, что секс между женщинами - это нежное, спокойное и про чувства, моя реакция: унесите это, я такой секс не заказывала. Потому что, по этой логике, секс мужчины и женщины – это про агрессию, секс женщины и женщины – это про нежность, а когда же будет про секс? (Вот и получается, что «про секс» может быть только, если все участники – мужчины.)

Естественно, для ваших конкретных героинь привлекательность секса с женщинами может состоять именно в отсутствии агрессии и борьбы за доминацию. Но повод задуматься все равно есть. В конце концов, утверждение «женщинам не нужен секс, женщинам нужны чувства» - это освященная веками мизогинная традиция.

И чтобы поиграть адвоката дьявола: как раз секс между женщинами – может стать "просто секс". Разнополый секс часто не про секс, а про статус и объективацию (из-за дефолтной социализации мужчин) или про "гендерно правильные" позы и действия (из-за отсутствия культуры согласия, наличия дилеммы "шлюха или святая", гегемонной маскулинности и т.п.). И в разнополом сексе все это приходится сознательно преодолевать или отсекать.

Подводя итог всех этих длинных рассуждений, можно составить такой список приемов для снижения количества мизогиннных стереотипов:
1. наличие стоковых женских персонажей;
2. отстраивание системы персонажей от их ролей в сюжете или даже от женского, а не мужского персонажей;
3. отказ использовать «женскость» персонажей как черту для контраста;
4. использование вместо одной идеальной сверхженщины нескольких просто женщин;
5. отслеживание гетеросексизма и патриархатной нормативности там, где нет никакого «гетеро-» и «-нормативности»;
6. отслеживание патриархатных гетеросексистских языковых штампов;
7. отслеживание связанных с сексом патриархатных представлений (активность/пассивность, субъект-объект, «женщинам нужны чувства, а не секс»).
------------------------------------------

Примечания:

1. На самом деле, троп называется “women in refrigerator” (http://en.wikipedia.org/wiki/Women_in_Refrigerators). Название для него придумала авторка комиксов Гейл Симон. Первоначально относилось к случаю в комиксе «Зеленый Фонарь» №54 (1994), в котором Кайл Райнер, главный герой, обнаруживает в своем холодильнике останки Алекс ДеВитт, своей девушки. Криогенно замороженная жена Мистера Фриза, Нора – просто еще одна вариация на эту тему.

2. Тест Бехдель (или тест Бехдель-Уоллас) – тест на отсутствие гендерной предвзятости в художественных произведениях. Впервые упомянут в комиксе авторства Элисон Бехдель «Dykes to Watch Out For», а придуман ее подругой Лиз Уоллас. Чтобы пройти тест Бехдель, художественное произведение должно соответствовать трем критериям:
• в нем есть, как минимум, два женских персонажа;
• они разговаривают друг с другом (как минимум, один раз);
• они разговаривают не о мужчине (как минимум, один раз).

3. Идея и основные принципы механического подхода описаны человеком hradzka по имени в посте «the Bechdel Test: mechanical approaches» http://hradzka.dreamwidth.org/412402.html

@темы: Советы писателю

---

03.11.2013 в 03:15

Пишет  А. Кришан:

28.02.2013 в 18:39

Пишет  Yin:

СОВЕТЫ МОЛОДЫМ ПИСАТЕЛЯМ от Дмитрия Емеца.

1. Работать каждый день хотя бы по строчке, если уж нет никаких сил. просто хоть точку поставьте или запятую уберите. Иногда желание работать появляется.

2. Используйте диктофон сотового телефона для записи случайных мыслей, подслушанных монологов и т.д. Сгружайте это вечером в некий файл-копилку.

3. Не беритесь писать повести, пока не напишете пяти рассказов.

4. Не беритесь писать романа, пока не напишите трех повестей.

5. Не заморачивайтесь, что у вас нет стиля. Он появится по ходу дела. Главное, чтобы было, что сказать. Не занимайтесь правкой, пока вещь еще не готова. Собьете перо и будет искушение бросить, когда увидите, что то, что вы написали, полная чушь.

6. Пишите только о том, что знаете лично или любой читатель сразу учует, что вы врете.

7. Не думайте о публикации. Первые 500 страниц все равно на выброс.

8. Пишите о том, что интересно вам, а не о том, что может быть интересно прогнозируемому вами читателю.

9. Больше читайте, но не современных книг и не модных книг, а просто книг Хороший писатель не тот, кто много написал, а тот, кто много прочитал. Две прочитанные книги в неделю - это самая скромная ваша норма.

10. Это заблуждение, что кому-то когда-то хочется работать. Может быть, на очень начальном этапе и у очень восторженных поэтов. В большинстве известных мне случаев радость работы приходит всегда после начала работы. Ее надо продавливать. Если же ждать ее, можно не дождаться никогда.

11. Не писать через силу, на раздражении и на явной усталости. Текст книги пойдет «волнами». Читатель же не знает, что это ты писал вечером, это утром, а это когда поругался с соседкой тетей Машей, песик которой писает на твой дверной коврик.

12. Всегда кратко, хоть несколько секунд, молиться перед началом работы, прося того, чтобы даны были силы на работу. Очень помогает.


Современников опасно много читать по нескольким причинам.

1. Нельзя пить из ванной, в которой купаешься. И одновременно с тем, как купаешься.

2. Современная литература не отфильтрована еще временем, а не всякий молодой писатель способен отличить хорошую книгу от плохой. Зачем набивать голову явно лишним? В литературе действует жесткий принцип пирамиды. То есть к верху пирамиды (совр.лит.) можно переходить, только изучив то, что лежит в ее основании.

3. Писатель - это корова. Какую траву ест – такое молоко дает. Зачем же есть траву, в которой не уверен?

4. Влияние. Мы невольно начинаем подражать тому, кого читаем, особенно если это писатель с сильной харизмой. Лучше у ста писателей научиться чему-то хорошему, у каждого взяв по капле, чем стать рабом одного, будь он хоть Пушкин.

5. Не ждать одобрения. Не надо пытаться, чтобы тебя похвалили иванов, петров, сидоров, а также двадцать известных литераторов из разных городов, включая Стивена Кинга и Мураками. И тем более не надо выписывать, что они при этом сказали. Это учит только хитрости и лжи. Я похвалю Сидорова, он похвалит меня и скажет Максимову, а Максимов друг Петрова и, значит, будет мой друг. Все литературные кружки, по сути, это рабы таких отношений.


У пишущего есть свои опасные отвлечения и ловушки. Они такие:

1. Интернет. Временами хочется войти, что-то написать якобы важное, посетить блог, какой-то ресурс и т.д. После этого обычно исчезает настрой и сдуваешься. В общем, низзя. Лучше отключать его вовсе на время работы, если не уверен в собственной воле. Или позволять себе Интернет только в «неурожайные часы» дня, которые у каждого свои.

2. Общение с другими живыми писателями. Это так отвлекает и заражает, что теряешь кучу времени. Писатель лучше всего в мертвом виде – в виде стоящих в шкафу книг. Именно туда он принес все, что в нем есть хорошего, и только оттуда может чему-то научить. А вживую он тебе расскажет только, какую покупать селедку и как быстро ломаются китайские велосипедные насосы.

3. Еда и кофе на рабочем месте. Начинается все безобидно, с кофе, которое после энной чашки не возбуждает уже, а одуряет. Потом бутербродики. К какой-то чашке кофе и какому-то бутербродику писатель до того тупеет, что начинает смеяться собственным шуткам. В общем, наевшийся писатель ничего толкового не напишет, только будет шататься между холодильником и компом. Проверено. Про алкоголь вообще даже не говорю.

@темы: Советы писателю

---

08.10.2013 в 14:56

Пишет  А. Кришан:

Стивен Кинг
Начало

Хотите верьте, хотите нет, но когда мне было лет шесть-семь, я перерисовывал комиксы и сочинял собственные истории. Помню, я болел тонзиллитом, лежал дома, заняться было нечем, и я стал писать рассказы. Кроме того, на меня повлияло кино. Помню, как мама отвела меня в «Радио-сити» на «Бэмби». Меня там все поразило — и огромный зал, и лесной пожар, бушевавший на экране. Я тогда писал образами, потому что больше ничего не знал.

Материал

В «Кладбище домашних животных» много личного. Там все правда — до того самого момента, как на дороге убивают маленького мальчика. Мы переехали в такой же дом у дороги, там точно так же ездили огромные грузовики, и старик, который жил напротив, говорил: «Так привыкаешь смотреть, как они едут мимо...» Мы тоже ходили в поле, пускали воздушных змеев. И на кладбище домашних животных ходили. Смаки, кота моей дочки, сбила машина. Мы похоронили его на кладбище, а вечером я услышал, как Наоми плачет в гараже. Она плакала и твердила: «Верните мне моего кота! У бога пусть будут свои коты!» Я вставил это в книгу. А Оуэна все время так и тянуло к дороге. Он тогда был совсем маленький — года два. Я ему кричу: «Нельзя этого делать!» А он, конечно, только смеется и бежит еще быстрее — в этом возрасте они все такие. Я кинулся за ним, оттащил на обочину, и мимо пронесся грузовик. Все это попало в книгу. Потом ты себе говоришь: надо пойти дальше. Если берешься описывать горе, рассказывай, что бывает, когда теряешь ребенка. И я это сделал. Я горд тем, что прошел весь путь, но под конец было так тяжело, так страшно. Ведь к финалу книги надежды не остается ни у кого. Обычно я даю своей жене Тэбби почитать рукопись, но в тот раз я этого не сделал. Дописал книгу и просто положил ее в стол.

Записи

У меня есть каталоги, где все организовано по довольно сложной схеме. Сейчас я пишу роман Duma Key, и я систематизировал все рабочие записи, чтобы не забыть детали всех линий романа. Я записываю даты рождения своих героев, а потом высчитываю, сколько им лет в таком-то или таком-то году. Нужно не забыть, что у этой героини на груди татуировка, не забыть, что у Эдгара к концу февраля появляется верстак. Потому что если сейчас я что-то напутаю, такая морока будет все это потом исправлять.

Рабочее место

Хорошо, когда есть удобный стол, удобное кресло, и света достаточно. Где бы ты ни писал, это всегда убежище, в котором ты скрываешься о мира. Чем больше отгораживаешься от всего внешнего, тем сильнее работает воображение. Ну, скажем, если сидишь у окна, все равно рано или поздно начинаешь смотреть на девушек, которые идут по улице, проверяешь, кто приехал, кто уехал. На улице непременно что-то происходит, и ты думаешь: а куда вот этот собрался, а что вон тот продает?

Дневная норма

Но место не главное. Куда важнее стараться работать каждый день. Вот сегодня я написал четыре страницы. Раньше писал по две тысячи слов в день, а то и больше. А сейчас — еле-еле тысячу вытягиваю.

Темп

Раньше я любил работать под громкую музыку, но теперь — нет. Когда я сажусь за стол, у меня одна задача — двигать сюжет дальше. Если есть такая штука как темп книги, и если меня читают, потому что текст написан в определенном темпе, это все потому, что читатели чувствуют: я хочу добраться туда, куда задумал. Я не хочу слоняться вокруг да около и любоваться пейзажами. Громкая музыка помогала мне не терять темп. Но я тогда был моложе, и мозги у меня работали куда лучше. Теперь я слушаю музыку только под конец рабочего дня, когда просматриваю на компьютере то, что сегодня сделал. Мою жену музыка часто выводит из себя, потому что я слушаю одно и то же по несколько раз. Я очень любил «Мамбо № 5» Лу Бега. Такая бодренькая мелодия в стиле калипсо. И однажды жена поднялась ко мне в кабинет и сказала: «Стив, еще раз это заведешь... я тебя прикончу». В общем, я музыку не то чтобы слушаю — она мне нужна как фон.

Процесс письма

Я пишу не только на компьютере, иногда и от руки тоже. Рукой я написал «Ловца снов» и «Мешок с костями» — хотел понять, как получится. Кое-что изменилось. Прежде всего, дело пошло медленнее — когда пишешь от руки, времени уходит больше. И каждый раз, когда я начинал писать, во мне просыпался лентяй и говорил: «А это обязательно?» У меня после этих упражнений до сих пор мозоль на пальце. Зато работа с черновиками была куда увлекательней. Мне показалось, что первый вариант получился более отточенным — все потому, что спешить не получалось. Ведь писать можно только с определенной скоростью. Это все равно как мчаться на мотоцикле или идти пешком.

Тема

Когда я писал «Куджо» — роман про бешеную собаку, — у меня барахлил мотоцикл, и я узнал, где его можно починить. У механика был дом, а через дорогу — автомастерская. Я приехал туда, и во дворе мой мотоцикл заглох окончательно. Тут из гаража вышел здоровенный сенбернар и направился прямиком ко мне. Вид у сенбернаров устрашающий, особенно летом. Морды обвисшие, глаза слезятся. Всегда кажется, будто они не в себе. Он издал низкий грудной рык — аррргггххх. Я в то время весил 60 килограммов, а он, наверное, всего кило на пять меньше. Механик вышел из гаража и говорит: «Вы не пугайтесь. Он со всеми так». Я протянул псу руку, а он на нее кинулся. У мужика в руке был гаечный ключ, и он огрел пса по заднице. Звук был — словно выбивалкой по ковру стукнули. Пес взвизгнул и тут же присел. Помню, как я испугался. Если бы не хозяин с гаечным ключом... Но это был никакой не сюжет, так, зарисовка.

Через пару недель я стал думать про наш с женой Ford Pinto. Мы его купили, когда получили две с половиной тысячи аванса за «Кэрри». Проблемы начались с самого начала — что-то было не так с игольчатым клапаном в карбюраторе. Из-за этого машина не заводилась. Я боялся, что жена где-нибудь застрянет, и думал: «А если она тоже повезет машину чинить, игольчатый клапан западет, и она не сможет сдвинуться с места. А если ей повстречается не просто злая собака, а на самом деле ненормальная? А вдруг это будет бешеная собака?»

И тут у меня в мозгу что-то щелкнуло. Достаточно какого-то одного толчка, и ты тут же представляешь себе множество подробностей. Начинаешь думать: «Почему никто не пришел к ней на помощь? Там же есть дом, в нем живут люди. Где они? Не знаю, отвечаешь ты себе, в этом-то вся история. Где ее муж? Почему муж ее не спас? Не знаю, но это предстоит узнать. А что будет, если собака ее укусит? Она же заразится бешенством». Уже написав страниц семьдесят, я узнал, что инкубационный период при бешенстве слишком долгий, поэтому то, что она взбесилась, уже не могло быть причиной того, что с ней происходило. Это пример того, как реальный мир вмешался в замысел. Так всегда бывает: видишь что-то, потом это соединяется еще с чем-то и получается сюжет. А вот что будет происходить, никогда заранее не знаешь.

Детали

Многим не нравится, что я очень часто упоминаю в книгах всякие бренды. Но я никогда не перестану этого делать, и никто не сможет меня переубедить. Потому что всякий раз, когда я так поступаю, чувствую, что попал, попал в точку. Вот смотришь на старую фотографию Майкла Джордана в прыжке и чувствуешь, что мяч попал куда следовало. Иногда название бренда подходит идеально, оно держит весь эпизод. Когда Джек Торренс в «Сиянии» накачивается экседрином, сразу понимаешь, что это значит. Мне всегда хочется спросить этих критиков, среди которых есть и писатели, и университетские профессора: «А вы обычно что делаете? Открываете аптечку и видите безымянную коробочку? Пользуетесь шампунем вообще, аспирином вообще? Идете в магазин и покупаете упаковку просто пива? А в гараже у вас стоит просто машина?»

И я себе отвечаю: «Держу пари, именно так они и живут. Некоторые из этих университетских профессоров — например, тот, для которого литература остановилась на Генри Джеймсе, но если заговорить с ним о Фолкнере или Стейнбеке, он выдавит из себя вежливую улыбку, — так вот, они ни черта не понимают в американской литературе и считают это своим главным достоинством. А когда они открывают аптечку, видят просто коробочки с какими-то лекарствами, потому что не умеют наблюдать». Я считаю, что я как раз и должен говорить: это пепси, ясно? Надо называть вещи своими именами. Описывать то, что видишь. Можешь сделать для читателя фотографию — сделай.

Шлифовка

С тех пор как работаю на компьютере, чаще правлю прямо с экрана. С «Мобильником» я именно так и поступал. У меня была редакторская правка, я вносил свою — это было все равно что на коньках кататься. Но это не оптимальный вариант. Когда я работал над «Историей Лиси», рядом со мной лежала распечатка, я создавал новые файлы и все перепечатывал заново. Это уже похоже на плавание, что мне больше нравится. Всякий раз когда начинаешь редактировать, получается другая книга. Потому что, когда заканчиваешь работу, говоришь себе: «Я вовсе не это хотел написать». Я понимаю это, уже когда пишу. Но если пытаешься собой руководить, только все портишь. Писатель-фантаст Альфред Бестер говорил: «Руководит тобой книга. Надо только позволить ей вести тебя туда, куда ей надо. Если не получается, то и книга выходит плохая». У меня были плохие книги. Они никуда меня не вели. Мне самому приходилось их толкать.

Вымысел и правда

В моих романах мистика появляется не потому, что я так хочу. Я ничего никуда не запихиваю. Оно приходит само. И штука в том, что мне это нравится. Duma Key, роман, который я сейчас пишу, — это история некоего Эдгара Фримантла, который в результате аварии потерял руку. И я подумал, что наверняка есть какие-то паранормальные симптомы с этим связанные. Я знал, что люди, терявшие руки и ноги, испытывали потом фантомные ощущения. Я заглянул в Google, хотел узнать, сколько времени длятся фантомные боли. Обожаю Google. Там нашлись тысячи примеров, и лучший — про парня, у которого рука попала под пресс, — я вставил в книгу. Он забрал свою руку, дома положил ее в банку со спиртом и отправил в подвал. Прошло два года. Парень чувствовал себя отлично. Но вот как-то зимой он заметил, что рука, которой уже нет, очень мерзнет. Он позвонил врачу и сказал: «Руки нет, а мерзнет она чудовищно». Врач спросил, что он сделал с рукой. Парень ответил, что рука лежит в банке, в подвале. Врач посоветовал пойти проверить, как там рука. Оказалось, что банка стоит на полке у разбитого окна, откуда дует ледяной ветер. Он переставил банку к батарее и сразу почувствовал себя лучше. Судя по всему, это подлинная история.

Привычка

Сигареты, как и все, что вызывает привыкание, — это, конечно, то, что есть в нас дурного. Это то наваждение, которое и делает тебя писателем, вселяет в тебя желание все изложить на бумаге. Алкоголь, сигареты, наркотики. Если не идет работа, если я не могу сесть за стол, меня это мучает. Уметь писать — это счастье. Когда получается, это ни с чем не сравнимое наслаждение, когда получается не очень — все равно отличный способ проводить время. А книги — доказательство того, что ты не зря стараешься.

Журнал Esquier.

@темы: Советы писателю

---

17.08.2013 в 12:53

Пишет  А. Кришан:

Советы писателю от будущего читателя
1). Начнём с грустного: помни, автор, как личность со всеми проблемами и заботами ты мне совершенно не интересен. Т.е. когда я стану твоим поклонником, я с радостью прочту о твоей судьбе, о твоих проблемах на работе, о том, что тебя не понимают. Мне будет интересно увидеть, что за человек стоит за любимыми произведениями. Но здесь и сейчас ты для меня лишь очередной автор очередной книги, от которой неясно чего ждать.
Так что не стоит надеяться на моё снисхождение. Если тебе было трудно и очень хотелось поделиться мыслями, но ничего достойного не получилось, не обессудь, я забуду о тебе, возможно даже не дочитав книгу до конца.

2). Чаще всего первое, что я вижу в книге - это название. Позаботься о нём. Очередные "Меч и проклятье", "Тайна некроманта" и "Эльфийский чародей" меня не впечатлят. Я видел столько названий, что мой взгляд "замылился", я просто не замечаю подобной банальности. Будь оригинальней! В конце концов, помни о том, что инструментарий автора не исчерпывается самим текстом, название и эпиграф также могут иметь значение. С другой стороны даже самое простое название вроде "Камень" может меня привлечь, хотя бы отсутствием пафоса.

3). К слову про эпиграф, не нужно вставлять очередную цитату из "Арии" или вовсе из анекдота! Я рад, что ты любишь ту или иную группу, но это не делает подобную вставку более осмысленной. Попробуй подобрать действительно интересные слова, обратись к классикам - они это заслужили. Хороший эпиграф позволяет углубить произведение, добавить оттенков. Для примера, в книге Стругацких "Улитка на склоне" эпиграфы заставляют совершенно иначе взглянуть на концовку, переосмыслить её.

4). Не буду употреблять словосочетание "целевая аудитория", оно звучит уж слишком по коммерчески, но все же стоит определиться для кого ты пишешь. Всегда были и будут "глупые девочки" и "глупые мальчики" (независимо от возраста), готовые восхититься любым текстом. Лишь бы он удовлетворял их потребности: сильный герой, вспышки файерболов, прекраснолицые маги, сильно раздетые воительницы и прочее... Нужно просто понять для себя, хочешь ли ты подняться на серьёзный уровень или тебя устроит восхищение небольшой группки людей, которым в принципе почти безразличен твой уровень мастерства. Не раздражает и ладно! Мне, как читателю, автор, выбирающий второй вариант, не интересен. И не стоит рассчитывать, что я в этом одинок.

5). Вот мы и добрались до самого текста... Я вступаю в созданный тобой мир, ничего о нем не зная. Но это не значит, что мне нужно срочно, не менее чем на тридцати страницах, объяснить как произошла данная Вселенная, историю возникновения государств и всю научную доктрину, разработанную к сему моменту! Равно не стоит этого делать и в середине текста, все равно я вряд ли смогу запомнить и половину. Если по сюжету это необходимо, посвяти меня в тайны постепенно. Если же необходимости нет, то и вовсе выкинь из текста подробности! Профессор конечно создал три эльфийских языка, но он ведь не заставил меня их выучить, чтобы прочитать "Властелин колец"!

6). С другой стороны если я прочитал уже пол книги, а герои по-прежнему занимаются непонятными делами и говорят непонятные слова, то я могу и бросить это неблагодарное занятие. Подумаю, что чужой на их празднике жизни и уйду утешаться другой книгой. Следуй мудрому правилу: рассказывай ровно столько, сколько нужно для понимания текущей ситуации, не больше и не меньше.

7). Не нужно пытаться объяснить мне каждую деталь, мир вокруг нас не спешит раскрываться до конца, всегда оставляя за собой тайну-другую. Стоит перенять это правило и для создаваемого мира. Пусть я никогда не узнаю, почему драконы раз в десять лет уединяются в горах или как феникс выбирает время, когда ему сгореть. Равно можно оставить без пояснений и некоторые обычаи, лишь бы у меня создалось впечатление, что ответ всё-таки есть, хоть мы его и не знаем. Мир, который не раскрыт до конца, манит к себе. К тому же нераскрытые секреты позволяют со временем к нему вернуться и написать продолжение.

8). Что касается героев, то первое правило: не нужно реализовываться за их счет! Возможно тебе очень досадили вечно пьяные электрики или соседи сверху, но это не повод подробно описывать как герой ставит на место и соседей, и электрика, и еще с полсотни всевозможных пакостных личностей. Попутно используя весь имеющийся арсенал оружия и способностей! Подумай хотя бы о том, что это мелко. Мелко даже для автора, не говоря уж о том самом эпическом герое.

9). Традиционно в произведении выделяют главных и второстепенных героев. Заметь, ключевое слово здесь - именно "героев". Возможно я перенесу парочку "картонных" персонажей, но не стоит устраивать театр одного актёра! Мне будет интересно узнать не только о трудном детстве главного сокрушителя тёмного властелина, но и о его спутниках. И, хоть в это сложно поверить, даже о эпизодических персонажах, встречающихся на пути! Не нужно также передавать все функции одному персонажу, то, что он лидер не означает, что он все делает сам, и уж точно не означает, что весь мир движется по его слову.

10). Кстати, в жизни ситуация "все вокруг дураки, один я умный" реализуется крайне редко. Позволь спутникам иной раз выручать героя, а то и просто быть умнее и сильнее! Также герой должен иметь достойного врага, в конце концов, зачем он нужен-то, такой великий и могущественный, если ему противостоит жалкий слизняк, неспособный сказать и слова в свою защиту? Центральная тема любого сюжета - противостояние. Будь то противостояние конкретному человеку или всему миру, самому себе или хитро ухмыляющемуся властелину тьмы. И не нужно облегчать героям жизнь! Пусть прорываются через превосходящие силы противника, висят на волоске от гибели, стараются найти себя в мире, в общем, всячески доказывают, что достойны награды. Враг должен быть либо близок по силе, либо сильней, - ты ведь не группу детишек на прогулку вывел...

11). Облегчать героям жизнь не стоит и в повседневных делах. Я, как обычный человек, порой страдаю от жары и холода, меня кусают комары, периодически мучает голод и жажда. В списке проблем числятся также: запачканная одежда, подвёрнутые ноги, насморк и прочие прелести жизни. Надо ли уточнять, что я эгоистически хочу, чтобы и герои книги испытывали что-нибудь из этого списка? На самом деле я просто не могу поверить, скажем, в людей, весело прогуливающихся по дремучей чащобе, как по дачному участку. Кстати, не стоит упускать из виду и то, каким образом герои добывают себе пропитание. Если им его только что в руки не всучивают добросердечные крестьяне, то я заподозрю, что герои опустились до того, что их принимают за нищих... Причем до того жалких, что язык не поднимается послать куда подальше со двора.

12). Помни, автор, сколь бы не был герой силён, его могуществу и знаниям должен быть положен предел. И лучше, если он будет положен пораньше. Учти, скажем, что за десять лет стать лучшим фехтовальщиком, изощрённым в магии, да ещё и великолепным оратором, знающим сто языков и натренированном в подготовке дворцовых переворотов... Короче стать эти великим человеком за десять лет невозможно. Да и не нужно, зачем плодить рояли? Лучше лишний раз подумай над конкретной ситуацией и подбери решение, которое не потребует внесения дополнительного умения. И персонаж получится более живым. Совершенные герои порядком надоели, это, кстати, относится и к их внешности.

13). Еще один тонкий момент, надеюсь, ты понимаешь, что умения можно и потерять? Это на велосипеде один раз ездить научился, так уже не разучишься. Да и то мастерство потеряешь... А уж планету можно после векового перерыва и вовсе не создать. Так что пусть герой на досуге займётся, ну, хотя бы повторением неправильных глаголов драконьего языка!

14). Не стоит слишком уж стремиться к реализму. В фантастическом произведении он может быть лишь условным, т.е. события не должны противоречить друг другу. А на сколько они соответствуют реалиям мира - не важно. К тому же ни одно произведение не может похвастаться полным реализмом. Потому что такие произведения не выживают! Представь, что вместо красивых информативных диалогов придётся разбирать захламлённые всевозможными междометиями фразы, обсуждения дел на ближайшее время, скучных рассуждений ни о чем... А ведь из этого порой и состоят наши диалоги в жизни. Аналогично невозможно было бы описать ни одну сцену. Всё равно остаются условности, если ты опишешь всё, то это лишь утомит читателя.

15). Неловко даже как-то упоминать, но предыдущий пункт не означает, что нужно плюнуть на всякую логику! Внутренняя непротиворечивость должна соблюдаться строго и неукоснительно.

16). Что касается одежды... Даже в Древнем Риме честных женщин скульпторы изображали одетыми, а обнажёнными - проституток. Может всё-таки стоит накинуть на плечи бедной героини легкое платьице? В конце концов, женщина, которая одевается в трусы и просвечивающий топик, просто не уважает саму себя. А точнее ты, автор, её не уважаешь. Я конечно позабавлюсь описанием, но тебе в плюс точно не засчитаю. Кроме того, разлитый по тексту секс утомляет: меньше слюней, больше дела, автор! Лучше продумай, во что герои могут одеться, чтобы им было удобно в повседневных делах. Всё равно я не слишком верю, будто эльфийская сеточка может согреть в тридцатиградусный мороз.

17). К вопросу об эльфийской сеточке, сколько можно заимствовать одни и те же образы? Бесконечно кочующие из одного произведения в другое эльфы, орки и прочая живность уже порядком утомили. И не нужно отпираться, что они не такие же! Мы не на суде, а я не обвинитель, чтобы хвататься за букву закона. Будь честен сам с собой, тебе просто лень придумать новые образы. Именно лень, даже если тебе сильно нравятся эльфы. Существование за счет чужих наработок, без попытки создать свое, до добра не доведёт, так и останешься "автором средней руки". В лучшем случае...

18). Еще менее похвально заимствовать не из литературы, а из игр. Швыряние файерболов, наложение спелов, каст заклинаний - всё это достаточно убого. Игры изначально создавались лишь как некоторое приближение к действительности, на порядки меньшее, чем книги. И заимствуя образы из игр, ты обедняешь литературу. Её возможности шире! Вспомни магию из "Хроник Амбера", "Волшебника Средиземноморья", похождений сэра Макса, наконец, - это совершенно другой уровень.
Особенно хочу отметить пристрастие к тасканию классов и рас: забудь само слово "раса"! Есть же слова "волшебный народ", да наконец просто "народ"! А представление менестрелей как некоторого класса вообще вызывает тоску. Неужели жизнь не интересней, чем набор игровых штампов?

19). Если придумываешь религию, то отнесись к богам серьёзно. Мне всё равно какими они будут, но читать очередной "шедевр" о том, как первый попавшийся человечишка, найдя артефакт, пошёл и "подкорректировал" богам лица, попросту скучно. Пусть с ними бьются равные... Кстати, с ними не обязательно биться. Понимаю, эта мысль кажется занудной, но их можно просто оставить в покое.

20). Будь внимателен к высказываемым идеям! Если уж ты написал книгу о том, что милосердие - удел слабых, то не надо потом отнекиваться, что просто пошутил. За слова нужно отвечать, даже если ты автор фантастических произведений.

21). Прекрати ржать, когда пишешь! Именно ржать, улыбаться еще ничего. По сегодняшней юмористической фантастике чувствуется, что развлекаются - авторы. Им явно очень смешно. Но беда в том, что чем больше смеётся автор, тем меньше смеха остаётся на долю читателя. Будь тоньше, вспомни, что юмор бывает множества видов. Кроме как глумиться, можно еще и иронизировать, например. Юмористическое произведение может вообще не содержать ни одной шутки, но быть смешным. Кстати, выдергивание табуретки из-под человека всё ещё считается дурной шуткой.

22). Помни и то, что юмора бывает много. Его бывает очень много! Сегодня хохмят все, это поветрие. Будь нонконформистом - будь серьёзен. Когда-то Лец писал: "Очень часто сатире приходится восстанавливать то, что уничтожил пафос." Хорошей сатире - да. Но для такой сатиры нужен особый талант. Так что сегодня пафосу снова приходится восстанавливать то, что уничтожает юмор.
Впрочем, не стоит увлекаться и пафосом, умеренность - благо.

23). Ещё раз про нонконформизм: прекрати бояться высказываться! Не нужно оглядываться на читателей, на наши вкусы. Когда писатель пишет не от души, это чувствуется. Если тебе очень хочется, можешь врезать мне по лицу, за хорошую книгу - прощу. Но не потакай мне! И уж тем более не потакай тем, кто ценит тебя лишь как очередную порцию мозговой жвачки. Не позволяй съесть себя, свои идеи и свои принципы.

24). Я порядком устал от книг, авторы которых всем довольны, всё приемлют и вообще предлагают жить всем в ладу и счастье. При этом они считают, что правильно и так, и этак. И даже вот так. И не нужно ничего объяснять, лишь бы все были правы! Ты такой же? Тогда учти, что твоя книга пройдёт как по маслу, но через год я о тебе и не вспомню.

25). Думай, думай и еще раз думай. Когда подбираешь эпитеты, когда формируешь сюжет, когда расставляешь персонажей. Не гонись за объёмом, но стремись, чтобы каждое твоё слово имело значение! Почитай, для примера, Пушкина, ты не найдешь у него ни единого пустого слова - они все к месту. Попробуй представить то, что описываешь. Получается? Хорошо. Потому что я буду представлять.
Цени слово! Оно твой инструмент. Не дорого стоит мастер, халтурно относящийся к инструменту.

26). Не нужно многократно повторять одно и то же. Я не настолько глуп, чтобы не понять со второго, третьего и тем более четвертого раза!

27). Доказывай предложенные книгой идеи на деле. Протестуешь против садизма, так трижды подумай, перед тем как любоваться в тексте очередной сценой отрезания пальца. Требуешь не потакать своим страстям - прекрати описывать постельные сцены во всех подробностях на несколько страниц. Покажи пример! В противном случае я вряд ли отнесусь к твоим словам серьёзно.

28). Выстраивая отношения между влюбленными (а равно и между не очень), задумайся, стоит ли пихать их в постель при первом же проблеске чувства? Между прочим, ночью можно ещё и поговорить. Глядя на звезды. Такое забытое развлечение! Или настоящие мачо не разговаривают, а настоящие леди ложатся в постель при первой возможности? Прекращай измываться над героями, они не кролики. Позволь им сначала узнать друг друга, добавь романтики... Мне, как читателю, уже порядком надоели озабоченные герои.

29). Выдумывая очередного монстра, подумай, какое место он занимает в экосистеме мира. Если это здоровенная тварь, сжирающая одним махом несколько коней, то задайся вопросом: а что же она ест обычно? "А чем же они питаются, ежели, скажем, хоббита на закуску не подвернётся?" (с) Даже одна такая тварь за месяц выжрет всю фауну и сама подохнет от голода. Соответственно, либо где-то поблизости водятся не менее здоровенные травоядные, либо тварь после сытного обеда заваливается спать на несколько дней. Более оригинальные варианты приветствуются, лишь бы смотрелись логично.
Тупой огнедышащий дракон, кстати, находясь в лесу, может стать источником пожара, да еще какого! Логично предположить, что для его огнеметания есть некоторое ограничение. Скажем, он не тупой.

30). Ты видел где-нибудь в природе, чтобы подземные жители имели плавники? Видимо, они им просто не нужны, согласись. Аналогично и тебе, автор, стоит подумать о назначении всех тех атрибутов, которыми ты наделяешь существо. Не обязательно детально и уж точно необязательно это прописывать, но какая-то логика должна быть соблюдена. Хорошо ещё, если у птицы обнаруживается здоровенный витой рог, в конце концов можно попробовать предположить зачем он... А вот житель пустыни, непрерывно выделяющий слизь по всему телу, - это уже совсем не смешно. Пожалей скотинку, она же помереть давно должна была от обезвоживания!

31). Насчет питания монстров, в жизни встреча с тигром или даже медведем вовсе не обязательно приводит к сражению. Просто потому что для хищников человек обычно не является приоритетной целью. Даже голод не всегда достаточная причина для нападения. И если не дергаться, не кричать и не убегать, то порой хищник просто проходит мимо. Охотой именно за человеком может увлечься, скажем, тигр-людоед - тигр, однажды попробовавший человечину и теперь жаждущий только её. Напасть хищник может также, если ранен или поднят во время спячки, если защищает детёнышей. Это стоит учесть.

32). Порой куда опасней хищников бывают "мирные" и "добродушные" травоядные. Помнишь анекдот про то, что носорог плохо видит, но при его весе это уже не его проблемы? Убегая от очередного хищника, не стоит прыгать под ноги носорогу.

33). Только в компьютерной игре можно свалить слона клинком, если долго бить. В реальности же такой герой вызовет у меня лишь хохот, дай ему хоть копьё в руки... Да и вообще, человечество изобрело столько замечательных орудий убийства, зачем зацикливаться на стандартном наборе "клинок, лук, меч"? Подбирай вооружение под конкретный мир и конкретную ситуацию. Это заметно разнообразит произведение, да и смеяться над героями мне придется меньше...

34). Следи за тем, что происходит с оружием. Стрелы имеют свойство заканчиваться, мечи тупиться, копья и щиты ломаться, топоры соскакивать с рукояти... А маг вполне может пролить на свои книги кружку Огненной Воды! И руки ему отрывать будет уже поздно. Конечно, велик соблазн заставить стрелы возвращаться самостоятельно, а прочее оружие сделать из вечной гномьей стали, но, как я уже отмечал ранее, не стоит облегчать жизнь героям. Кстати, люди тоже могут уставать, вряд ли у них получится без передышки махать мечом и расшвыривать врагов заклинаниями.

35). Если твои герои не совсем сумасшедшие, то они не станут, отправляясь в пеший поход, надевать тяжелую броню и прихватывать с собой всё оружие, что удастся нашарить в доме. С другой стороны, если уж тебе так хочется, чтобы они согнулись под гнетом металлолома, то почему бы не приторочить к спинам еще и по седлу? Вдруг в пути попадутся бесхозные лошади, как же без седла-то...

36). Некоторые люди более брезгливы, другие менее. Но в любом случае не стоит в каждой строчке выливать на читателя литры слизи и нечистот. Мне ведь может надоесть отмываться, и я пойду читать что-нибудь менее противное.
Аналогично не увлекайся нецензурными словами. Не всё что написано на заборах заслуживает быть перенесённым на бумагу! Помни, что ты пишешь книгу, а не письмо старому знакомому Васе, который - так его и раз так! - задолжал немалую сумму. Мне не интересна демонстрация твоих познаний в могучей части русского языка.

37). С другой стороны не стесняйся назвать вещи своими именами, если уж понадобилось. Я постараюсь пережить то, что в тексте вместо слова "фекалии" ты напишешь "дерьмо". Лишь бы упоминание сего продукта жизнедеятельности действительно имело смысл.

38). Зомби и прочая поднятая нечисть - весьма колоритные персонажи. Я бы даже сказал, что они наделены особым "шармом": пролежавший несколько лет в земле труп вряд ли хорошо сохранился, разве что его мумифицировали. И если герои с этим трупом мило общаются и только что обниматься не лезут, то я заподозрю нехорошее. Без всяких шуток, автор, заподозрю!

39). Неплохо продумать насколько поднятый мертвец соответствует умершему человеку. Скажем, у Лорел Гамильтон в цикле про Аниту аниматоры поднимали не человека, а именно тело, которое, впрочем, частично сохраняло человеческую память и даже вело себя как человек. А вот жрица Вуду в принципе могла поймать душу "в бутылку" и заставить её существовать в полуразложившемся теле. Но для этого она должна была присутствовать при смерти. А в твоём произведении, автор?

40). Вообще-то мертвецы могут служить источником тысяч заболеваний. Молчу уж про трупный яд... Так что если по твоему миру стаями бродят неупокоенные тела, позаботься объяснить почему живых все еще не косит, скажем, чума. И заставь некроманта мыть руки после работы, возможно, он тебе ещё пригодится!

41). Не делай нежить уж слишком сильной. Если твои вампиры не боятся солнечного света, плюют на крест и серебро, обожают соусы с чесноком и перекусывают осиновый кол на лету, то я непременно задамся вопросом: а почему они до сих не поработили людей? Скот удобней держать в загонах, оставляя лишь некоторое количество свободных для охоты.
На крайний случай особо уточни, что они одиночки и не могут договориться между собой.

42). Пишешь про нежить, не забывай, что "тлен - это только лишь тлен". Вампиры, растящие потомство, и страдающие несварением призраки сделают сюжет оригинальней, но не логичней. Так что придется продумать объяснения для таких способностей. Исключение - только произведения, написанные в жанрах, заведомо не требующих логики. К пародиям и сюру никто придираться не станет...

43). Кстати, кроме излюбленных зомби, вампиров, призраков и оборотней, в народном фольклоре существовало немало другой нечисти. Я уж молчу о том, сколько можно придумать самостоятельно. Больше проявлений потустороннего мира, хороших и разных! Помимо того, что это просто приятно разнообразит мир, ещё и помогает создать атмосферу. Ну, что мы не знаем о вампирах? Разве что их любимый цвет... А вот чего ждать от новых монстров - это загадка. Нет ничего страшнее неизвестности.

44). К нечисти в народном фольклоре относятся так же наши милейшие друзья домовые, водяные, лешие, полевые и прочая братия. При этом подробности их проделок порой вынуждают пригладить вставшие дыбом волосы. Если отрешиться от образа домовёнка Кузи и водяного-мечтателя, можно легко насытить произведение самыми мрачными деталями даже без дополнительных затрат фантазии. Хотя конечно, если ты пишешь детскую сказку, то такой подход не для тебя.

45). Знаешь, всевозможные попытки выставить фольклорных персонажей в дурацком виде уже порядком приелись. Это уровень плохого юмориста, которому нужно зарабатывать себе на кусок хлеба, выступая, а мыслей у него нет и не предвидится. Вот и приходится выжимать из себя шутки по стандартным схемам. А что? Кто-нибудь всё равно посмеётся. Лучший юмор - это юмор проверенный годами. Одобренные многими поколениями остроты, многократно апробированные выражения лиц... Но, я надеюсь, ты, автор, ещё достаточно молод душой, чтобы не подавать своим читателям тухлятину?

46). Единицы измерений придуманы не просто так, и, коли уж ты их употребляешь, то старайся, чтобы они были уместны. Если выяснится, что герои прошли "небольшое" расстояние километров так в сто, я буду удивлён. Самую малость. Аналогично удивит меня двухметровый меч, вытаскиваемый из ножен за спиной, и герой, умудряющийся за секунду, пока летит стрела, произнести проникновенную речь. В мире много чудесного, но пусть это чудесное сочетается хотя бы по размеру.

47). Ещё любопытней читать события, когда время, похоже, протекает по сложным законам из той области физики, которая релятивистская. Герой неторопливо обходит монстра, пока тот решает нападать или не нападать. Или же другой герой часами не может заметить человека, сидящего рядом с ним, поскольку "не обратил внимания". Не обратить внимания можно в первые минуты... Создаётся отчётливое ощущение, что пока время одного движется вместе с нашим, время второго коварно изменяет скорость! Я уважаю Эйнштейна, поэтому не заставляй его лишний раз вращаться в своём гробу.

48). Единожды задав обстановку, не забывай о ней. Если в небе светит зелёное солнце, вероятно, свет от него тоже будет совсем не желтым и даже не белым. В жаркий летний полдень герой вряд ли станет носить тулуп и шапку-ушанку, даже если его корни уходят глубоко в Сибирь. Да и на девственно чистом столе не может по мановению руки появиться чашка кофе, если только в повествование не затесался колдун. Невнимательность к деталям может убить и самое прекрасное произведение.

49). Точно так же не следует забывать об уже произошедших событиях. Уверяю тебя, автор, крайне неприятно открывать новую книгу серии и с первых же страниц понимать: персонажи явно забыли что-то из прошлых! Ещё хуже, когда забывчивость проявляется в пределах одного произведения. Мне попадалась пара книг, где в решающий момент автор просто забыл о персонаже. Конечно, позднее он о нём вспомнил, но вопрос, где герой умудрился прятаться во время битвы, мучил меня не один день. Если не можешь запомнить всё происходящее, не стыдись перечитывать собственные тексты.

50). Кстати, не увлекайся продолжениями. Во-первых, если это для тебя первая книг, продолжение ты попросту можешь и не вытянуть. А во-вторых, все продолжения хороши ровно до того момента, как становятся плохи. Именно так. Не видел ещё ни одного автора, который смог бы написать на примерно одном уровне более десяти объёмистых книг в одной серии. Впрочем, не совсем так. Встречал и немало! Уровень у них был везде примерно одинаков: ниже плинтуса.

51). Кроме того, увлёкшись продолжениями, всегда есть риск навсегда остаться в одном мире Зациклиться и рано или поздно умереть как писатель. Но и это ещё не всё: с каждой следующей книгой развитие персонажей и мира неминуемо будет стремиться к максимуму. Однажды станет просто не о чем больше писать. И что же тогда, автор? С этого момента тебе придётся писать никчёмные книги, вырабатывая чистейший коммерческий продукт. Просто потому что фанаты будут требовать всё новых и новых продолжений.

52). Уточню ещё раз: без развития персонажей и мира полноценное произведение просто невозможно. Выйдя из пункта А в пункт Б герои должны чего-то достичь. Если же они будут уныло убивать одного мерзавца за другим, между делом добывая всё новые и новые артефакты, то довольно скоро книга наскучит. Я, как читатель, хочу чего-либо ждать. В самом крайнем случае хотя бы слов: "И жили они долго и счастливо. И умерли в один день. На утро после свадьбы".

53). Между прочим, а ты не задумывался над мотивацией героев? Я конечно понимаю, что приключения - это здорово, и любой уважающий себя персонаж душу продаст за возможность заглянуть в пасть дракону, сразиться с целой армией и пропасть в чёрной дыре. Но хотя бы для приличия попробуй подыскать причину посущественней. Собственная шкура во все времена стоила дорого. Вот ты, автор, готов бросить всё ради оборванца, сующего тебе под нос замусоленный кусок бумаги и вопящего о твоей избранности? Если да, то пора вспомнить, что курица в супе тоже была кем-то избранна.

54). Приятно на досуге сходить в театр. В том числе кукольный. Но когда верёвки привязывают не к конечностям кукол, а к их мыслям и поступкам, становится скучно. Определись наконец с характерами героев, а так же их социальным положением и взглядами на жизнь. Если героиня годами работает с всевозможными мерзавцами, вряд ли её можно напугать слишком грубым обращением или даже откровенным хулиганским наездом. Ну, а нежная робкая барышня, хлещущая виски из горла, - это уже и вовсе ни в какие ворота. Действия персонажей должны подчиняться хоть какой-то внутренней логике! В противном случае мне придётся сидеть на диете из картона.

55). К слову про картон, даже если ты знаешь такие умные слова как "психология толпы" и "квазиживой организм" - это ещё не значит, что группы людей более двух человек в твоём произведении должны действовать как единая личность. Т.е. тупо, примитивно, однообразно и попадая в ритм. В любой сотне из ларца, одинаковых с лица, найдутся отщепенцы, готовые отступить от партийной линии. Да и непрерывно скандировать по принципу "все как один" не выйдет. Одному срочно потребуется откашляться, другой спутает слова, третий маленько запоздает... А четвёртому просто надоест орать одно и то же на протяжении часа.

56). Я не самый умный человек, но и не самый глупый. Аналогично, хоть я и не знаю всего, но что-то определённо знаю и неплохо. Какой из этого следует сделать вывод, автор? Нет, не то, что мне захотелось похвастаться. Совсем другой вывод: меня сложно провести голыми декларациями качеств персонажа. Мудрец должен создавать хотя бы иллюзию мудрости, воин демонстрировать воинские навыки, а поэт писать стихи. Не обманывайся, кое-как срифмованные строчки стихами не являются. Если не хватает собственных мыслей и знаний, воспользуйся чужими, но только не описывай, как убелённый сединами философ с глубокомысленным видом изрекает: "Я постиг суть мира! Его надо класть, как бутерброд, колбасой на язык".

57). Профессионал - это звучит гордо. Многолетняя практика - не менее гордо. И в том, что зависит не от удачи, а от умений, он будет побеждать недоучку, как бы тот ни был хорош. Конечно же есть исключения, но даже очень большой талант без надлежащей огранки стоит недорого. Разве что он граничит с гениальностью... С другой стороны молодой специалист всегда может привнести нечто новое, оригинальное, до чего ещё никто не додумывался. Просто потому что смотрит на вещи свежим взглядом. Примитивные описания очередного новичка, с лёгкостью рвущего авторитеты в клочки (иногда в буквальном смысле), уже наскучили. Но если у тебя получится показать его гениальность и оригинальность, то я могу и переменить своё отношение.

58). Любопытно взглянуть и на самих профессионалов. Послушай, автор, ты уверен, что кто-нибудь сможет стать мастером клинка за год? Или за пятилетку пройти путь от оборванца до верховного главнокомандующего одной из крупнейших армий мира? Вот тебя бы заставить за полгода стать великим писателем, тогда сразу бы начал относиться к своим героям по-человечески.

59). С другой стороны, как ни похвально твоё желание в качестве великого мага представить тысячелетнего дракона или не менее тысячелетнего гуманоида с планеты Умамногонебывати, будь осторожен. А точнее: просто дай ему свободу. Не превращай в невменяемого инфантильного сопляка с огромной силой. Подобные создания столь утомили, что скоро их будут убивать при рождении. При рождении автора, я имею ввиду. Если хочешь посмотреть на хороший пример описания бессмертного, почитай хотя бы Желязны. Или мифы о божествах, если уж на то пошло...

60). Кстати, действие от первого лица всегда связано с небольшой проблемой. Ты готов описывать мысли и чувства героя, так сказать, прямо на месте? Практика показывает, что готов. Но она же показывает, что не получается. Давай для начала условимся хотя бы об одном: ты вряд ли сможешь говорить от лица человека, который лет на двадцать тебя старше. Впрочем, порой чудеса случаются. Может тебе не чуждо мастерство перевоплощения? Удиви меня. Но помни: не судят только победителей, всем остальным приходится несладко.

61). Сложности возникнут и с описанием другого пола. Если ты не слишком знаком с этим самым загадочным другим полом, то при написании опирайся хотя бы на серьёзную литературу, а не на анекдоты. Даже если это очень смешные анекдоты.

62). Я могу поверить и в гранату, не способную разбить взрывом бокал, и в гранату, разносящую в пыль целое здание. Единственное во что я не могу поверить, так это в гранату, разносящую здание, когда в нём находятся только отрицательные персонажи, но едва царапающую лицо, когда она падает рядом с положительным персонажем. То же самое касается ядов и прочих средств убийства и разрушения. Конечно, замечательно, когда главные герои неуязвимы и вообще все в белом, вплоть до зубных протезов. Но зачем же так откровенно подыгрывать?

63). Мода - дамочка капризная. Не говоря уж о развитии материалов и методов пошива одежды. Конечно, отправляясь в очередное увлекательное приключение, совсем не хочется думать о такой ерунде. Вперёд, на встречу подвигам! Но учти, автор, если твои герои из сорок пятого века нашей эры будут носить потёртые джинсы и кожаные куртки, я буду долго смеяться. Ещё дольше смеяться придётся, если герои будут из сорок пятого века до нашей эры...

64). Имена должны соответствовать эпохе и месту действия. А равно тем существам, кому принадлежат. С этим никто и не спорит, инопланетянин по имени Вася будет смотреться довольно странно. Однако это ещё не повод заставлять меня ломать себе глаза в попытке прочесть имена вроде Гртморврг или Оаиклилилихснфоиоатрк. Вот представь, что в разговоре со своим знакомым я решу похвалить твою книгу, кратко описав сюжет. Как только дойду до имени персонажа, так хвалить сразу и расхочется. Потому что сначала мне придётся месяц тренироваться произносить этого самого Гртморврга! Если уж очень хочется сделать имена непроизносимыми, озаботься короткими и понятными сокращениями.

65). К слову, ты, конечно же, не раз это слышал. И даже, наверное, сам не раз говорил. И вообще всё прекрасно знаешь... Но тем не менее: Перестань Писать Всё С Прописной Буквы! Рискну шокировать тебя, но слова путь, любовь, цель, идея, жизнь, смерть, странник и даже властелин тьмы - все пишутся со строчной. Руководствуйся священным правилом: минимум больших букв!

66). Знаешь, заимствование слов из другого языка для названий и имён - это и правда неплохая мысль. В мире существует масса красивых языков, в том числе и мёртвых. Выбирай любой, пусть произведение заиграет свежими красками. Ведь это же замечательно, однажды узнать что в твоём любимом произведении вот то и то переводятся так-то и так-то. А ты и не знал! Одна беда, почему ты, автор, из всех этих красивых языков выбрал английский? Причём по словарику для первого класса. Добро пожаловать в мир Ворлд, где в мрачном замке Даркастл живёт властитель Дез!

67). Порой хочется написать умную книгу. Или хотя бы такую, чтобы читатели, вроде меня, сказали: это умная книга. Для достижения подобной цели существует немало путей, например, вставлять в текст побольше умных слов. Но учти, считать остальных дураками - последнее дело. Фразу "они пролевитировали до самого нижнего яруса многоуровневого условно-трёхмерного искусственно созданного пространства и при соприкосновении с плоскостью, формирующей нижнюю грань параллелепипеда, оказались деформированными импульсом, возникшим в результате воздействия на них гравитационного поля Земли" я конечно переведу как "они шмякнулись о пол". Но дальше читать вряд ли стану.

68). Кстати, постарайся не ошибаться в терминах, коли уж ты их используешь. И дело не в том, что я зануда, просто после некоторых ошибок смысл полностью теряется. Вот к кому обращаться, скажем, в случае "метапсихоза"? К психологу, психиатру? Или лучше сразу пристрелить, чтобы не мучился сердешный? Пиши правильно, и тебя поймут: реинкарнация - это "метемпсихоз".

69). Даже не напрягаясь, я всегда назову более десяти. Более десяти религий, языков, стран, видов оружия, моделей машин и одежды, заболеваний и прочее, прочее, прочее... Хотелось бы, чтобы в твоей книге, автор, я тоже встретился хотя бы с минимальным разнообразием. Сложно поверить в огромный мир, управляемый одним правителем, с одним языком и скудной, почти ничем неприметной историей. Если же тебе нужен именно такой мир, то задумайся над причинами однообразия. Особенно это касается ситуации, когда описывается наше будущее. Подумай хотя бы об автомобилистах: как они будут жить в будущем, где есть лишь два вида машин, желтое такси и красная служебная?

70). Красота, возможно, и спасёт мир. Но кто сказал тебе, что горы однообразных эпитетов, расставленных к месту и не к месту, - это красиво? Мне в принципе абсолютно безразлично, поскользнулся ли герой на мокром полу или же на ярко-жёлтом, пахнущем старыми досками и клеем полу, на котором разлили свежее парное молоко, подогретое на медленном огне. Мне важно, что он поскользнулся. И, ради всего святого будь, осторожен в своей оригинальности! "Раскатистые посвистывания" и "колюще-омерзительные листья" могут надолго вывести из душевного равновесия даже самого стойкого читателя.

71). Шаблоны - это не стандартные ситуации, повороты сюжета или персонажи. Шаблоны - это твоя, автор, не способность оперировать стандартными схемами. Если вместо того, чтобы пропустить их через себя, отшлифовать под свой сюжет и аккуратно встроить в текст, ты просто ляпаешь их вкривь и вкось, результат не заставит себя ждать. Нет такой банальной ситуации, которую нельзя было бы представить свежо и оригинально. Есть авторское нежелание думать. Ничто не ново под луной, но если ты заставишь меня пережить происходящее вместе с героями, я прощу даже миллионного героя с тяжёлым детством и игрушками, прибитыми к потолку. Кстати, любовь, смерть, ненависть, героизм - всё это тем более не шаблоны, но вечные темы. Почувствуй разницу.

72). Аналогично с плагиатом. Для успешных, умеющих управляться со словами и ситуациями авторов имеется корректное и приятное слово "заимствования". А ещё можно сказать "реминисценции". Или просто "цитирование". Другое дело, если ты сошьёшь своё произведение из разодранных в клочья чужих, да ещё и белыми нитками. Тогда тебе долго не отмыться от обидного слова "плагиатор". Вообще, всё, что ты пишешь, может быть взято из любых источников, но я должен чувствовать твоё внутреннее понимание и согласие с написанным. Как сказано Сухаревым:
"А песню подхватит любой,
А песне найдётся работа,
Покуда в ней нашей судьбой
Оплачена каждая нота."

73). Не занимайся рекламой в своём произведении! Апологетикой - пожалуйста. Но только не рекламой. Во-первых, это сразу чувствуется. Во-вторых, это мешает тебе писать. В данном случае совершенно неважно рекламируешь ли ты из-за денег, или же по любви. Любишь шоколад "Коркунов" или Макинтоши? Искренне рад. Но при чём тут я? Избавь меня от необходимости читать бессодержательные восхваления того или иного продукта.

74). Будь вменяем. Я понимаю, что Россия - великая страна и вообще "родина слонов". Но если в твоём описании недалёкого будущего одни лишь русские сохраняют подлинное величие предков, попутно прихлёбывая самую лучшую в мире водку, рубят шашками роботов, а шапками способны закидать вообще любого агрессора, то предупреди меня сразу. Чтобы я мог не читать, а просто вызвать неотложку, автор. Тебя вылечат, обязательно вылечат!

75). Да, и насчёт апологетики: "поэт в России больше, чем поэт". Ещё помнишь эти слова? Они по-прежнему верны. Думай о том, кому ты в своём творчестве воздаёшь дань поклонения, а кого стремишься опорочить. Думай не потому, что тебя не станут читать. Отнюдь, станут. Просто однажды ты можешь понять, что прославлял для красного словца убийцу и последнего подонка. Книги приходят и уходят, а тебе с этим жить.

76). Писать можно по-разному, стилей много. Но коли уж выбрал один из них, то старайся придерживаться его повсеместно. Чтобы абзац не заканчивался базарной бранью, начавшись возвышенными оборотами. Мало того, что я не успеваю толком настроиться и как следует распробовать текст, так ещё в итоге и суть оказывается размытой. Толи повествование о героях, толи драма о дне жизни, кто разберёт! Если же всё-таки хочешь использовать разные стили, то старайся разнести их в разные участки текста. Чтобы они не пересекались уж совсем явно.

77). Кстати, аккуратней с приведением текста к "правильному литературному". Причёсанные и напомаженные фразы смотрятся, конечно, симпатично, будучи поставлены в ряд, но для практической деятельности они мало пригодны. Сегодня слова "неплохой литературный язык" означают лишь то, что тебя, автор, можно читать и не морщиться, а также то, что ничем ты не отличаешься от десятков, если не сотен, таких же литераторов. Писать на этом "неплохом" может любой культурный человек, немного набивший руку. Играй со словом! Не бойся его! Да, возможно несколько раз разобьёшь, зато научишься в итоге писать по-своему, с особым авторским шиком.

78). Если уж описываешь мир с законами физики, близкими нашим, то знать сами законы - крайне полезно. Скажем, чтобы не заставлять бедного героя пережидать ядерный взрыв в ящике из чугуна. Конечно, всегда можно сослаться на условности литературного произведения и воспользоваться вынужденным молчанием оппонента, чтобы уйти. Молчанием - потому что человек просто не найдётся, что ответить на такую наглость.

79). Все загадки и интриги в произведении, особенно если оно является детективом, не должны разгадываться мной через пять минут после появления на страницах. Если я настолько умнее героев, то какой смысл читать про этих глупцов? Выдумывать подлинно сложные тайны и при этом не делать сюжет наигранным конечно сложно, но лёгких путей к читательскому сердцу никто и не обещал. В крайнем случае, просто не выдавай мне всей информации, тогда я не смогу ничего понять до конца книги.

80). Фантастика- это всего лишь литература, в которой используются специфические приёмы. А вовсе не те книги, в которых герои идут бить кому-нибудь личико, прикрываясь загадочными артефактами и не менее загадочными целями. И не те книги, где происходит контакт с инопланетянами. Потому что все это суть частные проявления фантастики. Будь оригинальней, за века существования человечество выдумало немало сюжетов и жанров! Фантастикой может быть и драма, и комедия, и трагедия, и фарс. Фантастическим может быть сюжет детектива, любовного романа, философского размышления, героического эпоса, психологического романа, приключенческой книги, притчи и даже газетной статьи. Фантастика может тесно соседствовать с мистикой, а может быть и далека от неё. Будь оригинальней! Ищи не то, как хоть немного разнообразить поход к очередной огнедышащей горе, а то, где ещё могут пригодиться фантастические элементы. Кто знает, вдруг очередной Базаров будет резать не лягушек, а огненных саламандр?

81). Не забывай, что не фантастикой единой сюжет полнится. Легко и приятно свести историческую загадку к прилёту инопланетян, которые всё решили в соответствии со своими планами. Ещё приятней объяснить проблемы в отношениях людей не культурными или мировоззренческими конфликтами, но несоответствием биополей, а то и видовыми различиями. Но ты слышишь, как вдалеке начинает печально поскрипывать старый рояль? Не подходи к нему слишком близко, deus ex machina не красит произведение. Не стоит делать фантастику сутью книги. Выдумка ради выдумки мне быстро наскучит.

82). Даже самые жестокие учёные, как правило, не проводят своих человеконенавистнических экспериментов без определённой цели. В противном случае это уже не учёные, а просто садисты. Аналогично с правителями, в сущности злобствовать и убивать - это очень утомительно, ты не находишь? Одно дело за завтраком насладиться казнью-другой и совсем иное непрерывно планировать и приводить в исполнение всё новые и новые мерзкие планы. Чего-то правитель всё равно должен добиваться. Ну, хотя бы власти во всём мире, если уж ничего другого не идёт на ум.

83). Известный факт, словарный запас Пушкина насчитывал более двадцати одной тысячи слов. Не хотелось бы придираться, но если в твоём, автор, произведении я не отыщу и сотни, то ты вряд ли меня заинтересуешь. Литература - не комикс и даже не фильм, не рассчитывай на моё снисхождение к убогости языка.

84). Любая книга имеет свой финал, точку в повествовании. И очень печально, когда в качестве финала используется нечто вроде: "Эээ... А вообще всё это было неважно. Настоящие события, знаете ли, происходили совсем в другом месте, а вся эта толпа просто дурью маялась". Покажи мне настоящие события, где бы они не происходили! Зачем мне нужны все эти упражнения в псевдооригинальности? То, что ты пишешь должно иметь смысл. Не так уж важно какой: раскрытие характеров персонажей, высмеивание пороков или просто проведение времени. Иначе зачем я стану читать твою книгу, чтобы в конце выяснить, что ты не знаешь чем закончить и кое-как лепишь финал из всего что подвернётся под руку?

85). Кстати, если ты пишешь серию книг, это не означает, что во всех кроме последней можно в конце бросить повествование на полуслове. Во-первых, продолжения я могу и не дождаться, во-вторых, это попросту нечестно по отношению к читателю. Восторженное поглощение бесконечного авторского потока сознания не входит в мои обязанности. И, коли уж я прочитал твоё произведение, позволь мне убедиться, что оно хотя бы условно законченно.

86). Финал может быть открытым. Но учти, открытый финал должен оставлять сюжет на додумывание, а вовсе не на непонимание. Проще говоря, если ты сам не представляешь, что же там будет дальше, зачем заставляешь представлять читателя? Суть открытого финала должна быть в твоём нежелании выкладывать завершающую часть произведения, а вовсе не в попытке спихнуть свою работу с больной головы на здоровую. А тем более на не менее больную.

87). То, что ты находишься в безумном восторге от персонажа, ещё не означает, что я буду в таком же. И ещё меньше это означает необходимость оправдывать любые его действия. Упырь, коллекционирующий трупы, как ни крути, не может быть чист и прекрасен. Если только ты, автор, не иронизируешь. Любить персонажей надо, но ведь не слепо! Позволь им просто быть такими, какие они есть.

88). Признаться, не понимаю, зачем декларировать, что герой хороший или плохой, грубый или вежливый, любит мороженное или кричит от ужаса, завидев рыбное блюдо. Разве я досье читаю? Просто покажи мне всё на примерах. Если грубый, пусть пошлёт пару раз кого-нибудь. Если плохой, пусть отберёт у ребёнка мороженое. Ну, а крик от рыбного блюда и вовсе несложно продемонстрировать.

89). Любовь конечно зла. Иногда даже очень зла! Но всё-таки не торопись описывать влюблённых гоблина и эльфа. Равно сомнительна неожиданная вспышка чувств между разумными мхами с планеты Плантания и зебровидным гуманоидом с Загонса. Во всяком случае основываться эти чувства будут вероятно не на внешних данных, разве что ты описываешь редких извращенцев. Кстати, дети в виде поросших мхом зебр - это весело. Но как ты представляешь себе процесс?! Я уж молчу о несовместимости хромосом и о том, что у кого-то этих хромосом может совсем не оказаться.

90). Инопланетяне прилетают, чтобы захватить нас. Инопланетяне прилетают, чтобы привести нас в лоно высшей цивилизации. Инопланетяне мирно сотрудничают с нами. Всё это было сотни раз, нет, я не против, но почему ты решил, что мы вообще им интересны? Или что мы хотя бы способны их понять? Подумай над тем, что внеземные формы жизни потенциально могут быть самыми разнообразными, о том, что мы слабо представляем, что же такое разум. Не призываю тебя совсем отказаться от приведённых выше вариантов, но возможно ты придумаешь что-нибудь более интересное. Я, как читатель, это оценю.

91). Мне невыразимо интересно читать третью страницу описания блокнота. Особенно мне понравились те четыре абзаца, которые касались правого нижнего уголка. Да-да! Металлического, с любопытной виньеткой! А пассаж о впитываемых бумагой чернилах заставил меня плакать... Нет, серьёзно, я рыдал. В бессильном желании тебя придушить! Автор, не увлекайся описаниями. Честное слово, мне абсолютно безразлично как выглядит третья вазочка на полке у самого потолка в доме, в который герой зашёл напиться воды.

92). С другой стороны, описания в духе "мы вошли в дом, попили и вышли из дома" меня тоже не впечатляют. Особенно, когда в таком стиле написан весь текст. Подобное в личный дневник стыдно помещать, не то что в книгу.

93). В исследовательские экспедиции, надо думать, не берут уж совсем клинических идиотов. Стало быть они явно обладают базовыми необходимыми навыками. И хотя бы минимально укомплектованы. Если в первый же день выясняется, что врач не знает как лечить простуду, а радист не может включить передатчик, то это повод задуматься о вменяемости тех, кто их послал в поход. Аналогично любые исследование с риском для жизни не будут проводиться, если поблизости нет хотя бы самого плохонького доктора. Да и миллионы на разработку никто человеку не выделит, если он пришёл с улицы с чертежами, кое-как начирканными на салфетке.

94). Ты пробовал хотя бы неделю поблуждать по тайге? А выжить в чужой стране, не зная ни языка, ни культуры? Тогда почему считаешь, что обычный горожанин, попавший в иной мир или в прошлое нашей земли, не только выживет там, но ещё и с лёгкостью чего-то достигнет? Я вот предполагаю, что единственный шанс для него - это встретиться с людьми, которые его ждали. Тогда ему помогут, а в случае непроходимой глупости - по меркам того мира - ещё и по шее дадут, чтобы учился быстрее. С попаданием в будущее тоже не всё гладко, но заметно лучше.

95). Соглашусь с тем, что технологии не обязаны развиваться равномерно, успехи ядерной физики могут и не сочетаться с успехами в генной инженерии. Однако, если на обычном запорожце герой может легко увернуться от снаряда летающей тарелки инопланетян, превосходящих человечество на несколько порядков... То на лицо явное неумение инопланетян делать системы наведения. Зачем же их так обижать, несчастных? С другой стороны, если человечество в будущем нашло способ дешёвой и доступной телепортации, то неудивительно, что прочие виды транспорта перестали развиваться.

96). А как быть с популяцией? Если описываешь бессмертный народ, у которого постоянно рождаются дети, попробуй посчитать, через сколько лет они покроют всю планету сплошным слоем. Возможно, довольно скоро. И обратное, если люди очень быстро умирают, а детей мало, почему они до сих пор не вымерли? В контексте численности любопытно взглянуть и на ужасные злодеяния. Репрессии, уносящие миллионы жизней, в маленькой стране могут уничтожить население меньше чем за десятилетие. Это уже мир самоубийц, право слово.

97). Кстати, героев, стремящихся свергнуть правителя, в фантастике хватает. А вот героев-правителей, стремящихся защитить свою страну от кровавого бунта, заметно меньше. Понимаю, исторически больше сочувствия вызывают борцы с властью, которая, как известно, всегда суть зло. Но подобная однобокость вызывает вопрос: а чем же свергающий властителя герой лучше этого властителя? Вот Профессор хорошо помнил об этом вопросе, недаром в его книге есть слова: " В руках государя целебная сила". А что скажешь ты в оправдание своего персонажа?

98). Любопытно, а откуда в твоих мирах люди берут ресурсы? Чтобы построить целый космический флот, нужно немало материалов и труда. А теперь представь, что в случае затяжной войны приходится ремонтировать старые корабли и постоянно строить новые. Тут вопрос уже не в деньгах, а в том, чтобы эти самые материалы вообще можно было найти. Истощив свою планету и несколько соседних, придётся искать ресурсы в других уголках космоса. А ведь их ещё доставлять нужно, что само по себе является расходом ресурсов. Несколько тысячелетий могут оставить космические империи без средств к существованию. Космическая эра закончится и всё вернётся к уровню первобытного общества.

99). Если уж решил вступить в полемику с произведением другого писателя, то помни, что вступаешь на ринг. Даже если ты напишешь неплохую книгу, но она будет заметно хуже книги оппонента, ты проиграл. Фанаты не простят тебе оскорбления, а прочие "тявканья Моськи". Ты ведь не пойдёшь в жизни доказывать толпе бритоголовых парней, что они придурки, а ты весь в белом? Вот и в литературе не надо кидаться на столпы, во много раз превосходящие тебя по силе.

100). Когда пишешь предисловие, прошу, останься ироничен по отношению к себе и скромен. Великим Писателем с большой буквы "п" ты станешь после того, как я прочту книгу и скажу: "О, да! Это гениально!" А до тех пор твоё самомнение лишь насмешит меня и лишний раз настроит против. Давай оставим твоё величие втайне. Совсем ненадолго. Буквально до того момента, как я перелистну страницу и с головой погружусь в созданный тобой мир. Ну, а пока этот благословенный момент ещё далёк, всё что я могу - это искренне пожелать тебе удачи. Что я и собираюсь сделать. Удачи, автор!

© А. Садовников
Отсюда: litkniga.ru/viewpage.php?page_id=251

@темы: Советы писателю

---

24.07.2013 в 13:45

Пишет  А. Кришан:

ЖИЗНЬ И РАБОТА ДЖОАН РОУЛИНГ
«Роулинг» произносится как «роллинг» (rolling pin переводится как скалка), что постоянно служило поводом для надоедливых шуток окружающих детей.

Я родилась в больнице «Содбери» в Чиппинге, что, по-моему, отличное место для тех, кто коллекционирует смешные названия. Моя сестра Ди появилась на свет двумя годами позже, и она была первой, кто пострадал от моих первых опытов в качестве сказочника (я была значительно крупнее ее и могла насильно удерживать ее на месте).

Я знала, что хочу стать писателем, с тех пор, как мне исполнилось 6 лет. Именно тогда я написала свою первую книгу. Это было невероятно гениальное произведение о кролике по имени Кролик. Я дала почитать книгу маме, и она сказала, как обычно говорят матери: «Это чудесно, очень, очень хорошо!». Я стояла и думала: «Хм, тогда, пожалуй, надо опубликовать!».

Я больше ничего не умею. Я очень неорганизованна. В офисе я работала ужасно. Я неплохо преподавала английский как иностранный. Думаю, что у меня получалось. Еще я умею содержать тропических рыбок. Больше в голову ничего не приходит.

Все, что ты видишь, чувствуешь, читаешь или слышишь, оседает в твоей голове наподобие удобрения, из которого вырастают твои собственные идеи.

Мне буквально не по себе, когда я перестаю писать. Неделя – это примерно тот срок, который я могу стерпеть.

Мне приходится писать на самых странных и неподходящих предметах, если под рукой не оказывается блокнота. Названия факультетов Хогвартса были записаны на гигиеническом пакете в самолете.

Я горжусь тем, что работала за троих. Я зарабатывала деньги. Я была единственным кормильцем, и я была и матерью, и отцом. Если кому-то кажется, что это просто, попробуйте сами. И я писала роман.

Я верю, что, если обсуждать еще не написанную книгу, можно потерять энергию, необходимую для ее написания. Вы же встречали — да мы все встречали! — чертову уйму людей, заседающих в барах и обсуждающих романы, которые они пишут. Если бы они действительно писали, они бы торчали дома за работой. Мимоходом я могу бросить Нейлу (мужу — примечание mi-pishem), что «у меня был удачный день» или «представляешь, я придумала классную шутку», но никаких подробностей!

Я провела в поезде четыре часа. На самом деле должно было быть меньше, но поезд задержался. И появился Гарри. Там были и другие обитатели замка, такие, как Почти Безголовый Ник и Пивз. Был шрам Гарри, и я уже примерно догадывалась о его происхождении. Это странно, но я знаю, что у многих писателей так бывает. Как будто мне предоставили часть информации, а остальное я должна была выяснить сама. Причем у меня не было ощущения, что я что-то придумываю. Я просто проводила расследование во всех направлениях, чтобы выяснить, что должно было произойти.

Я изобрела квиддич ночью в маленьком номере отеля «Борнвиль» в Дидсбери, Манчестер. Мне хотелось придумать вид спорта для волшебников, и я всегда мечтала увидеть игру, в которой было бы больше одного мяча в одно и то же время. Идея меня просто поразила. Из маггловских видов спорта квиддич напоминает баскетбол, который, пожалуй, мне больше всего нравится смотреть. Я с огромным удовольствием придумывала правила, и у меня все еще хранится записная книжка, в которой я это делала, с диаграммами и всеми названиями мячей, которые я перепробовала, прежде чем остановилась на Снитче, Бладжере и Квоффле.

Когда ты пытаешься показать человека в развитии, растущего из мальчика в мужчину, каким является Гарри, то нужно лишить его всех близких и друзей.

Я отношусь с безграничным уважением к человеческой жизни. Я не думаю, что в моих книгах вы можете прочитать о чьей-то смерти и сказать: «Что ж, этого больше нет, идем дальше». Совсем нет.

Я выдумала некоторые имена в книгах о Гарри, а также собирала необычные названия. Их я находила среди растений, средневековых святых, людей, которых я встречала, в картах, словарях и даже на памятниках жертвам войн!

Понятия не имею, откуда они берутся, и надеюсь, что никогда этого не узнаю. Все веселье для меня оказалось бы испорченным, если бы вдруг выяснилось, что у меня просто есть маленькая извилина в мозгу, которая заставляет меня думать о невидимых платформах поездов.

95% написанного приходит ко мне из «ниоткуда». А потом люди приходят ко мне подписать книгу и шепчут: «Мы применяем заклинания!». А я думаю про себя: «Да пожалуйста, я же сама их выдумала. Они не сработают».

Я иногда удивляюсь почему люди говорят, что книги становятся мрачнее, ведь первая книга «Философский камень» началась с двойного убийства и ещё одна, вызывающая страх вещь — это второе лицо на затылке у Квиррела, это одна из самых шокирующих вещей, которую я когда- либо написала.

Я переписываю все сцены огромное количество раз. Только однажды было так, что я села, написала эпизод от начала до конца и оставила его в таком виде. Это была глава, в которой Гарри учится летать.

Если бы кто-то спросил меня о моем рецепте счастья, я бы ответила, что сначала надо выяснить, что тебе больше всего в жизни нравится делать, а затем найти того, кто будет тебе за это платить.

Я бы хотела быть таким человеком, который отправляется в сад с томиком стихов елизаветинской эпохи или со стопкой хокку, но моя страсть — это история.

Я не читаю «женские романы», фэнтези или научную фантастику, но я дам шанс любой книге, если она лежит рядом и у меня есть полчаса свободного времени. Со всеми их преимуществами, а их много, то о чем я сожалею в отношении электронных книг так это то, что они отняли необходимость прочесывать иностранные книжные магазины или полки загородных домов в поисках чего-нибудь почитать. Таким образом я наталкивалась и на жемчужины и на полный бред, но и то и другое может развеселить.

Я редко перечитываю свои опубликованные книги. Если я, к примеру, иду принять ванну и по пути выбираю что-нибудь почитать, я никогда не возьму одну из своих книг.

Вам нужно быть осторожнее, если вы со мной дружите, потому что мне захочется написать про вас в книге, а если вы меня обидели, у вас есть все шансы стать очень гадким персонажем.

Недавно ко мне на улице подошла девушка лет двадцати с небольшим и сказала: «Вы – мое детство». То была одна из самых приятных вещей, какие мне когда-либо говорили.

Меня спрашивают, появятся ли истории о повзрослевшем Гарри Поттере. Честно говоря, будь моя воля, я продолжала бы писать, пока Гарри не выйдет на пенсию. Но многим ли захочется читать о том, как 65-летний Гарри в Хогвартсе играет с Роном и Гермионой в бинго?

Известность пройдет. Это правила игры. Когда это случится, думаю, я стану счастливой. И останутся прекрасные воспоминания о времени, когда я была знаменитой.

@темы: Советы писателю

---

18.07.2013 в 13:59

Пишет  А. Кришан:

О "писательской рутине" от классиков литературы
Сьюзен Зонтаг
В 1977 г. в своем дневнике Сьюзен Зонтаг сформулировала несколько довольно строгих правил работы: вставать не позже восьми, ограничить вечернее чтение, обед только в компании Роджера Страуса, ежедневные заметки в блокнот. Однако, судя по интервью, которое она дала спустя двадцать лет, эти правила не очень прижились, потому что ее интересовало не только писательство, но и множество других предметов. Об этом свидетельствует тематическое разнообразие книг, которое отметил беседовавший с ней журналист: биография Шопена соседствовала с правилами столового этикета, пособиями по архитектуре и стихами Цветаевой. Так как Зонтаг не могла вести затворническую жизнь писателя, то за работу она принималась по вдохновению.
«Я пишу фломастером, иногда карандашом, в больших тетрадях с белыми или желтыми листами –этом фетише американских писателей. Мне нравится неторопливость письма от руки. Затем я перепечатываю текст и делаю на нем пометки. И продолжаю перепечатывать, каждый раз внося исправления и от руки, и прямо на машинке, пока не пойму, что не знаю, как еще улучшить написанное. Раньше было так. А пять лет назад в моей жизни появился компьютер. Второй или третий черновик попадает в компьютер, так что я больше не перепечатываю рукопись целиком, но продолжаю исправлять от руки черновики, распечатанные на принтере.
Я пишу скачкообразно. Пишу вынужденно, потому что нарастает давление и уверенность, что в моей голове созрело нечто, что я могу записать. Как только работа начинает идти полным ходом, я обо всем забываю. Я не выхожу из дома, постоянно забываю поесть, сплю очень мало. Это очень недисциплинированный способ работы, из-за чего я не очень продуктивна».

Эрнест Хемингуэй
Хемингуэй писал стоя на шкуре африканской антилопы. Печатная машинка находилась на уровне его груди, слева от нее располагалась стопка бумаги, из которой писатель вынимал лист, клал его под наклоном на доску для чтения и начинал писать от руки. Почерк его с годами становился все более крупным и мальчишеским, а сам он все больше пренебрегал пунктуацией и заглавными буквами. Исписанную страницу он клал справа от машинки. Он печатал сразу, только если ему легко давался рассказ или если нужно было напечатать простые куски – например, диалоги. При этом у него был график продуктивности – каждый день писатель отмечал, сколько слов написал (цифра варьировалась от 450 до 1250). К своему ремеслу Хемингуэй относился с одинаковой долей поэзии и прагматизма:
«При работе над книгой или историей я начинаю писать каждое утро с первыми лучами солнца. Никто не может помешать, холодно или даже прохладно, ты садишься за работу и согреваешься пока пишешь. Ты читаешь написанное и начинаешь с того эпизода, когда знаешь, что произойдет дальше. Ты пишешь, пока у тебя есть силы и пока понимаешь, что будет происходить после, затем останавливаешься и стараешься прожить до следующего дня, когда вновь набросишься на это дело. Предположим, ты начал в 6 утра и работал до полудня или закончил раньше. Когда заканчиваешь, ты настолько опустошен, и в то же самое время не опустошен, а наполнен, как будто занимался любовью с любимым человеком. Ничто не может тебя задеть, ничего не может случиться, все не имеет значения до следующего дня, когда ты примешься за дело снова».

Харуки Мураками
Мураками разделяет убеждение «в здоровом теле здоровый дух». Он каждый год пробегает марафон, участвовал в ультрамарафоне и триатлоне. Именно писательство и сидячий образ жизни заставили его задуматься о своем теле и начать бегать. А бег вынудил бросить непременный писательский атрибут – сигарету. В книге «О чем я говорю, когда говорю о беге» Мураками сравнивает бег с литературным трудом, потому что самое главное – достичь цели. При этом в тренировках, как и в работе, важны концентрация и выносливость.
«Когда я настроен написать рассказ, я просыпаюсь в 4 утра и работаю 5-6 часов. Днем я бегу около 10 км или проплываю 1,5 км (или все вместе), затем немного читаю, слушаю музыку. Я ложусь спать в 9 вечера. Я придерживаюсь этой рутины еждневно, без отклонений. Повторяемость сама по себе –важная штука; это некая форма гипноза. Я гипнотизирую себя, чтобы достичь более глубокого состояния души».

Рэй Бредбери
Рэй Бредбери, классик научной фантастики, в интервью изданию Paris Review рассказал, что любит свой жанр за идеи, которые пока еще не воплощены, но будут реализованы в ближайшем будущем, то есть за «искусство возможного». Он сравнил такую литературу с мифом о Персее и Медузе: вместо того, чтобы смотреть правде в глаза, вы смотрите на нее через плечо и сквозь зеркало, то есть задействуете «рикошетное видение» (хотя фантастика и смотрит в будущее, но отражает актуальность). Неудивительно, что при такой любви к фантастике Бредбери настаивал также на принципе «работай с удовольствием»:
«Чувства влекут меня к пишущей машинке каждый день, и они двигали мною с 12 лет. Так что мне никогда не приходилось заботиться о расписании. Во мне созревает некая новая идея, и это упорядочивает меня, а не наоборот. Она как бы говорит: немедленно садись за машинку и закончи дело.
Я могу работать где угодно. Я писал в спальнях и гостинных, когда жил с моими родителями и братом в маленьком домике в Лос Анджелесе. Я печатал на машинке в гостиной под шум радио и болтовню родителей с братом. Позже, когда я работал над «451 градус по Фаренгейту», я пришел в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе и нашел там печатную комнату в подвале. Если вставить в машинку 10 центов, можно купить полчаса печатного времени.
Я храню файлы с историями, идеями, которые не разработал до конца год назад, пять лет, десять. Я возвращаюсь к ним позже и просматриваю названия. Как птица, которая возвращается в гнездо с червяком. Я смотрю на все эти голодные клювы – истории, ждущие завершения – и спрашиваю: какую из вас нужно покормить? Какую закончить сегодня? И та история, которая горланит громче всех, которая вытягивается и раскрывает рот, та и получает пищу. Я достаю ее из файла и дописываю за несколько часов».

Джек Керуак
Писатель бит-поколения полушутливо-полусерьезно рассказал о своей работе в интервью, которое дал журналисту Paris Review в 1968 г. По воспоминаниям корреспондента, жена Керуака долго не пускала его за порог, в конце концов разрешила им побеседовать при одном условии: никакой выпивки. Тем не менее, писатель выпил с журналистом, разоткровенничался и рассказал, что на стиль романа «В дороге« повлияли Гете и Достоевский, что не позволяет редакторам править свои тексты и что важнее чувство, а не мастерство.
«Раньше у меня был ритуал – я зажигал свечу, писал при ее свете и задувал, когда заканчивал работу (я подсмотрел этот обряд в французском фильме о Георге Фридрихе Генделе)... Но теперь я просто ненавижу писать. Мои суеверия? Я начинаю задумываться о полнолунии. Еще я завишу от цифры 9, хотя, говорят, что Рыбы любят цифру 7. Я стараюсь сделать 9 нагибаний в день, встаю на голову в ванной, прямо на тапочки, и 9 раз касаюсь пола пальцами ног, удерживая равновесие. Между прочим, это серьезнее йоги, это атлетический трюк, и только попробуйте после этого назвать меня «неуравновешенным». По правде, я чувствую, что голова уже работает по-другому. Поэтому другой так называемый «ритуал» – я молюсь Иисусу о том, чтобы у меня остались энергия и здоровье, чтобы я мог помочь своей семье: моей парализованной матери и жене.
Лучшие условия для письма: стол рядом с кроватью, хорошее освещение, время от полуночи до рассвета, выпивка (если устал), предпочтительно дома, но если у вас его нет, сделайте домом номер отеля, мотеля или любое жилище: там должно быть спокойно».

Симона де Бовуар
В интервью 1965 г. Симона де Бовуар внесла свой вклад в развенчание мифа о гение-мученике. Она рассказала о своем нехитром распорядке дня, а также о своем плохом почерке, о том, что имена героев выбирает по своей телефонной книжке, и объяснила, почему списывает всех своих персонажей с окружающих.
«Я всегда спешу приступить к работе, хотя в целом не люблю начало дня. Сначала я пью чай и затем около 10 часов сажусь за работу и продолжаю до часу. Затем встречаюсь с друзьями, где-то в пять часов возвращаюсь к работе и занимаюсь ею до девяти. У меня не возникает проблем с тем, чтобы затем уловить нить повествования. В перерыве я могу почитать газету или пройтись по магазинам. Чаще всего я получаю удовольствие от работы.
Если работа спорится, я 15-30 минут трачу на чтение текста, который написала днем раньше, и вношу некоторые исправления. Затем начинаю с места, на котором закончила. Чтобы подхватить сюжетную линию, мне необходимо просто прочитать то, что я уже написала».

Курт Воннегут
Распорядок дня Курта Воннегута отражен в его письме к жене от 1965 г. В середине 60-х Воннегуту предложили престижную должность преподавателя в Университет Айовы, он переехал туда на время, а семья осталась на Кейп-Коде. От этой разлуки осталось множество писем, в которых писатель рассказыват о своей жизни в Айове. В 1965 г. Воннегут опубликовал роман «Дай вам бог здоровья, мистер Розуотер, или Не мечите бисера перед свиньями» и в письме жене описал, как над ним работал.
«В моей оторванной от дома жизни сон, голод и работа самоорганизовываются, не считаясь со мной. Я только рад, что они не беспокоят меня по поводу утомительных деталей. Вот что они придумали: я встаю в 5:30, работаю до 8:00, завтракаю дома, работаю до 10:00, немного гуляю по городу, выполняю какие-нибудь поручения, иду в ближайший муниципальный бассейн, который целиком предоставлен мне, полчаса плаваю, возвращаюсь домой в 11:45, читаю корреспонденцию, в полдень обедаю. Днем я преподаю или готовлюсь к занятиям. Возвращаюсь домой я где-то в 5:30 и расслабляю напряженный мозг несколькими глотками скотча с водой ($5.00 за ⅕ галлона в State Liquor store, единственном винном магазине в городе. Тем не менее, здесь много баров), готовлю ужин, читаю и слушаю джаз (здесь по радио крутят много хорошей музыки), готовлюсь ко сну в 10:00. Я все время отжимаюсь и делаю упражнения на пресс, и чувствую, как становлюсь худым и мускулистым, хотя, может быть, это и неправда. Прошлой ночью мое тело решило отвести меня в кино. Я посмотрел «Шербургские зонтики», и принял фильм очень близко к сердцу. Для мужчины средних лет, оторванного от дома, это душераздирающее зрелище. Ну ничего, мне нравится жить с разбитым сердцем».

Марк Твен
Мало кто знает, что Твен писал стихи и сказки для детей, скорее он известен как автор остроумных ответов читателям (его комментарии на их письма вышли отдельной книгой). Также писатель славится афоризмами, которые красноречиво показывают его отношение к работе: «Будем же благодарны Адаму, благодетелю нашему. Он отнял у нас «благословение» праздности и снискал для нас «проклятие» труда».
«Он шел утром в кабинет после обильного завтрака и оставался там до ужина, т.е. до 5 часов. Так как он пропускал ланч, а семья не решалась его беспокоить – они дудели в рог, если он был нужен –он обычно мог работать без перерыва несколько часов. После ужина он зачитывал написанное всей семье. Ему нравилось иметь слушателей, и его вечерние представления почти всегда получали их одобрение. По воскресеньям он не работал, а отдыхал с женой и детьми, читал и спал днем где-нибудь в тенистом месте у их дома. Независимо от того, работал он или нет, он постоянно курил сигары».

Владимир Набоков
Любитель бабочек, лектор, ненавидящий клише, Владимир Набоков славился особенными писательскими привычками. При работе он использовал научный подход систематизации и классификации, косвенно связанный с его увлечением лепидоптерологией. Кстати, его теория об эволюции бабочки Голубянка Икар была подтверждена учеными. «Как художник и ученый я предпочитаю конкретные детали обобщениям, образы – идеям, ясные символы – неопределенным фактам, и дикие фрукты – синтетическому джему».
В 1950 он набросал первый черновик от руки на упорядоченных каталожных карточках, которые хранил в длинных ящиках. Позже, по словам Набокова, он выстраивал рассказ полностью до того, как начинал его писать, этот метод позволял ему сочинять пассажи вне зависимости от их последовательности, в угодном ему порядке. Перемешивая карточки, он мог менять местами параграфы, главы и сюжетные линии книги (ящик с карточками служил ему и переносным столиком; он начал писать «Лолиту» во время путешествия по Америке, работая ночами на заднем сиденье своей припаркованной машины – единственном месте в стране, в котором, по его словам, не было ни шума, ни черновиков). Только спустя несколько месяцев работы он отдавал карточки жене Вере для печатного черновика, который потом претерпевал еще несколько корректур.

@темы: Советы писателю

---

11.09.2015 в 20:24

Пишет  rivulet:

42 вещи, которые необходимо сделать осенью


1. Купить красивые теплые носки (я уже купила полосатые с божественным махровым нутром)
2. Заснуть и проснуться под шум дождя в большой кровати с любимыми
3. Попробовать сезонный горячий напиток в кофейнях рядом с домом
4. Переслушать Night of hunters Тори Эймос
5. Купить красивые гольфы или колготки и надеть их с юбкой
6. Присмотреть или связать себе толстый снуд грубой вязки
7. Зажигать свечи с ароматами яблок и уорицы
8. Готовить под фильмы о Гарри Поттере
9. Читать Рея Брэдбери, де Линта и Нила Геймана
10. Слушать истории о феях в осенних сумерках
11. Мечтать об идеальном черном пальто
12. Собирать желуди и каштаны
13. Попасть под дождь, промокнуть и согреться дома
14. Готовить тыкву всеми возможными способами
15. Есть бруснику с ладони
16. Попробовать регулярно вязать крючком
17. Надевать дочке смешные шапки с ушами
18. Купить резиновые сапоги в шотландскую клетку
19. Запекать яблоки
20. Пополнить запасы специй на рынке, болтая с колоритными продавцами
21. Купить рыжий физалис у старушек
22. Погулять в парке всей семьей
23. Пить чай "Ведьмин лес"
24. Испечь вафли
25. Запечь груши с розмарином и съесть с мороженым
26. Пить чай "лобсанг сушонг"
27. Смотреть как восходит луна сквозь ажурные ветви яблонь
28. Купить мед: для еды, для исцеления и для готовки
29. Сделать сбитень
30. Делать осенние листья из бумаги и украшать ими пространство
31. Смотреть, как улетает последний яблоневый лист за окном
32. Тушить капусту с пряностями
33. Заваривать шиповник и ромашку
34. Гулять в тумане
35. Готовить грибы с яблоками и розмарином
36. Гулять под дождем
37. Купить длинную клетчатую юбку ( присмотрела я одну и хожу кругами)
38. Купить что-нибудь с изображением совы
39. Слушать клики гусей
40. Пробовать новые рецепты печенья, печенья и еще раз печенья
41. Ездить в гости, звать в гости и пить чай на полу среди игрушек и детских книг
42. Собирать и рисовать листья

А каков ваш план-список на осень? Наверняка я что-то упустила! Поделитесь

@темы: Исскуство жить

---

15.09.2015 в 04:42

Пишет  Ежевичное вино:

Кулинарные секреты:

- Чтобы травы отдали больше аромата и сока, раздавите их в ступке и сбрызните оливковым маслом.

- Используйте лимонный сок в блюдах, чтобы частично заменить соль. Это полезно для регуляции давления. В итоге вы не пересаливаете блюдо, а цитрусовый привкус придает ему изысканный аромат.

- Ваниль — превосходная специя для придания пикантной нотки овощным салатам.

- Яичница будет пышной, если добавить 2 ложки холодной воды на 1 стакан яиц и хорошенько взбить.

- Печенка будет мягкой, если перед обжариванием посыпать ее сахаром.

- Вместо дрожжей в тесто можно добавить немного коньяка — тесто станет ароматнее, а выпечка вкуснее.

- Добавьте в тесто разведенный картофельный крахмал — булки и пироги будут пышными и мягкими даже на следующий день.

- Свекла варится очень долго — 3-3,5 часа. Профессиональные повара варят свеклу так: после того как она покипела минут 30, сливают воду и ставят под струю холодной воды (чем холоднее, тем лучше) минут на 15. Температурный перепад доводит свеклу до готовности.

- Яичный белок быстрее взобьется в пышную пену, если его предварительно охладить и добавить несколько капель лимонного сока или немного лимонной кислоты. С желтком же поступают наоборот — он любит тепло и сахар.

- Чтобы обжарить или запечь мясо с золотистой корочкой, смажьте его сверху гранатовым соком и медом, разведенным сухим вином или коньяком.

- Чтобы яйца при варке не лопались, их надо вымыть перед этим в холодной воде, а при варении в воду добавить соль.

- Чтобы масло при жарке не брызгалось, можно дно сковородки слегка присыпать солью.

- Мяту лучше добавить в начале жарки.

- Чтобы у морковки был хороший вкус, ее надо варить 5-10 минут. Так же как и другие овощи, ее варят на хорошем огне и солят в конце варки.

- Чтобы рис был рассыпчатым, его надо перед варкой замочить в холодной воде на 30 минут.
Прабабушка так же учила меня приему, который называется "Семь вод". Рис надо промыть в холодно воде семь раз (наполнять посуду с рисом водой и сливать ее семь раз).

- Не солите мясо до окончания готовки, особенно плотные куски. Если посолить сырое мясо, поверхность его обезвожится и станет жесткой.

- Чтобы рис не разваривался, его можно немного обжарить, однако следует учесть, что в этом случае он не очень увеличится в размерах.

- Чтобы молоко или каша на молоке не убегали, нужно сверху на кастрюлю положить деревянную ложку.

- Ядра косточек абрикоса придадут салату вкус амаретто.

- Чтобы узнать, доброкачественная ли рыба, ее опускают в таз с водой. При погружении в воду свежая рыба тонет. Или обратите внимание на жабры. Если жабры красные, то рыба свежая. Если они очень темные или бледные - не свежая.

- Рыба не будет развариваться, если ее посолить за 10-11 минут до варки.

- Если вы хотите, чтобы рис получился белоснежным, при варке добавьте немного уксуса.

- Новый вкус маринаду для мяса даст темное пиво или смесь светлого пива с соевым соусом, солью и перцем по вкусу. Пиво можно добавлять также в тушеные овощи, в том числе оно придаст особый вкус и запах вареному картофелю.

- Печень нужно солить только в конце, иначе она станет жесткой.

- Чтобы аккуратно нарезать яйцо, сваренное вкрутую, смочите лезвие ножа холодной водой: желток не будет крошиться.

- Фарш будет ароматнее и вкуснее, если добавить в него часть сырого лука, часть поджаренного лука и мелко натертую сырую картошку.

- При отваривании рыбу рекомендуется опускать в кипящую воду, тогда она сохранит сочность и нежный вкус.

- Баклажан не будет горчить, если перед приготовлением вы нарежете его на кусочки, посолите и дадите немного пустить сок. После этого промойте баклажаны в холодной воде.

- Чтобы было легко очистить рыбу от чешуи, ее погружают на несколько минут в кипящую воду, затем в холодную воду.

- При приготовлении рыбы не надо смазывать сковороду маслом, надо натирать саму рыбу.

- Увядшие укроп и петрушка станут вновь свежими, если положить их в воду, слегка разбавленную уксусом.

- Чтобы при жарке лука избежать неприятного запаха, добавьте соль и жарьте его на медленном огне.

- Если вы хотите получить вкусные овощи при варке, надо опустить их в воду после того, как вода закипит. Если же вы хотите, чтобы вкусным был бульон, — надо начинать варить овощи в холодной воде.

- Перед тем как начать жарить нарезанный картофель, его желательно промыть водой — это удалит крахмал, а ломтики не склеятся между собой и не прилипнут ко дну сковороды. После промывки картофель стоит немного просушить.

- Вы сможете легко и просто заменить майонез сметаной, добавив в нее растертый желток сваренного вкрутую яйца и чайную ложку горчицы.

- Есть сотни фокусов для приготовления качественного яйца пашот. Этот самый легкий:

@темы: Кулинарные рецепты

---

05.09.2015 в 18:07

Пишет  sehmeth:

Хейзинга как-то очень удачно попадает в тему разговоров...
...у нас в универе лекторы тоже постоянно это делали :-)

Йори, это просто вот к разговору про тлен, надежду и "где же XVIII век".

"Ничто так не нагнетало страх перед жизнью и отчаяние перед лицом грядущего, как это всеобщее отсутствие твердой воли к тому, чтобы сделать мир лучше и счастливее. Сам по себе мир не сулил никаких улучшений, и тот, кто жаждал лучшего и тем не менее оказывался неспособным расстаться с миром и мирскими соблазнами, мог лишь впадать в отчаяние; он нигде не видел ни радости, ни надежды; миру оставалось уже недолго, и впереди ожидали только несчастья.
С момента же избрания пути позитивного улучшения мира начинается новое время, когда страх перед жизнью уступает место мужеству и надежде. Но это, собственно, происходит лишь в XVIII в., именно он приносит с собою такое сознание. Ренессанс находил удовлетворение в совершенно иных вещах, черпая в них свое энергичное принятие жизни. Лишь XVIII в. возводит совершенствование человека и общества в непреложную догму, а экономические и социальные устремления следующего столетия расстаются разве только с ее наивностью, не утрачивая ни отваги, ни оптимизма".

@темы: Цитаты

---

01.10.2014 в 17:22

Пишет  встаю на коня и ебалом об асфальт:

Ребят.
Кухня народов мира - дешевая. Всегда.
По одной простой причине.
Потому что основным населением в любой стране было далеко не интеллигенция, князья, короли и тд.
А простые крестьяне.
Всего лишь нужно уметь заменять продукты, характерные для других широт, местными.
И так вы можете отведать отличный мисо с морепродуктами всего рублей за 70.

рецепт:

рецепт:
ст. л. мисопасты (в ашане пакетик на 5 раз ~30р, либо в интернете 500г ~180р)
салат (небольшого кусочка одного листа будет более чем достаточно)
кусок любого сыра (у меня была брынза - 1 толстый кусочек)
кипяток 1 стакан

в моем варианте были еще такие вещи:
морепродукты (коктейль в ашане ~50р, нужно полпачки - остальное можно пустить, например, в омлет или на вторую порцию)
прим: как вы поняли, морепродукты можно заменить на все, что угодно. На ложку обжаренного куриного фарша, например, или на вареное яйцо.
кукуруза (пара ст. ложек)
фунчоза (половина пучка)

как видите, все вполне доступно и можно купить, ничего убийственно дорогого нет. Полного варианта хватило наесться даже мне, а все знают, сколько я ем.
если нет фунчозы, то все можно сразу кидать в плошку и заливать кипятком. Если есть фунчоза, то сначала поварить ее в стакане кипятка и все это вывалить в плошку с уже положенными продуктами.

@темы: Кулинарные рецепты