Глюколовы - вечноюные(сперва дети, потом оформляются вне возраста) чувствительные создания с крайне гибкой психикой. Мистики, танцоры, художники, частенько странники, хоть могут и оседать, обустраиваясь. Определенностью гендера часто не отличаются, играются по настрою и запросам партнеров. Они всегда и тут, и там, расслаиваясь и размазываясь между мирами, то появляются, то пропадают. Задумчивы и бездумны, настрой изменчивый , часто непредсказуем. В глазах то мудрость вечности, то детское ребячество. Им открыты многие пути, что жизнь отнюдь не упрощает, ведь не только врата для них, но и они для врат. Да и сами они - врата во многие миры.
Глюколовы ведут свой путь от детей, достаточно одиноких, чтобы искать друзей и поддержку вне реального мира, достаточно чувствительных и внушаемых, чтобы их найти. Да и разномастные глюки и зверики сами сбегаются к таким детям, частенько преследуя и не всегда с благими намерениями. Юные глюколовы - лакомство для тех, чья пища - души. Немногие переходят на следующий уровень.
читать дальше
Кто-то походя цепляется за реальность, находя новых друзей, работу, семью, все такие реальные дела и заботы, забывая детские "глупости", иногда тоскуя по ним, иногда прощаясь с чистым сердцем. Они вырастают и теряют способность видеть иное, зато четко видят реальность и живут в ней. Может это и к лучшему. Реальная жизнь хороша и ценна.
Кто-то сходит с ума, пугаясь ирреальной изменчивости миров или сжираясь встречными демонами, становясь одержимым. Кто-то выбирает смерть, сбегая от сложностей. Кто-то заходит слишком далеко и теряется в мире иллюзий и снов, становясь всего лишь очередным поглощенным призраком. Все это те, кто не справился. Ушедшие за грань глюколовы.
Мне интересней всех те, что идут третьим путем, срединным. Это те, кто вырос из стадии беспомощной жертвы, вылупившиеся, столкнувшиеся со своими страхами, окунувшиеся в безумие и переродившиеся. Они стоят одной ногой на земле, другой незнамо где, они открыты мирам, глюкам и снам, но не пассивно, они больше не объекты, а вполне себе субъекты и сознательно взаимодействуют с силами. Они - хозяева тварей и творцы своих да и чужих местами снов.
Те самые твари, что преследовали и сжирали личинку юного глюколова, теперь потупят взор, склонят голову и не посмеют ослушаться приказа хозяина. Те самые сны-миры, в которых дети тонули, не в силах кричать от страха, теперь изогнуться по воле творца.
То, что нужно для этого - знание себя, чувство себя, вера в себя.
А нога, стоящая на земле - гарантия того, что глюколов не уйдет навсегда, ведь затеряться можно не только будучи жертвой, но и уже став во главе своей дикой охоты. Легче легкого - теряя голову в иллюзии власти.
Глюколов часто одинок и никогда один - миры и мирожители всегда и всюду с ним, чем сильнее он/она и его/её связь с реальностью, тем материальней воплощение и отображение получают миры в повседневном творчестве. Внутреннее получает выход вовне, перерождается, проходя врата натворителя. Это третий этап роста - уже не выживание, а самореализация. Через наведение мостов и объединение ирреального с реальным. Уважение к реальному и ирреальному, и к себе-проводнику. Понимание важности гармоничного сочетания и взаимосвязанности слаженной работы системы.
Глюколовы, вышедшие на этот уровень, по-прежнему отличаются сильной чувствительностью, впечатлительностью(уравновешенной, впрочем, четким собственным центром, выработанной системой ценностей и мировоззрений), риск надорваться, увлечься и затеряться есть всегда, сколько бы опыта и сил не было. Профессиональный риск можно сказать.
В зависимости от того, нашел глюколов себе якоря-защитника в другом человеке или вырастил в себе, также проявляются различия.
Все глюколовы по натуре своей очень зависимы и легко сливаются со всем подряд, будь то человек, сообщества, явление или особенности рельефа).
Первые, соответственно , жизненно завязаны на партнеров, справляющихся с их безумием, прикрывающих слабые места - практические навыки и социализацию. Они мягче, воздушней, оторванней, беззаботней.
Вторые, обычно в силу своей подозрительности, недоверчивости и негативного опыта, пользуются гибкостью своей психики, изворачивая зависимость так, чтобы замкнуть её на себя. Множественность личности глюколова и навыки натворителя вполне позволяют вырастить внутри себя все, чего так не хватает(что, кстати, также сильно способствует расплывчатости гендера, андрогинности), и использовать, вытаскивая на передний план и визуализируя при надобности. Такие глюколовы внещне очень независимы(либо с легкостью меняют одну зависимость на другую, надолго не задерживаясь), самостоятельные, серьезней и потяжелее своих братьев и сестер. Но и подпускать к себе кого-то, доверять им много сложнее. С чего и страдают. Со временем либо забивают на это, либо таки находят кого-то, у кого получается пробиться к ним, через все препятствия и обманных ускользающих призраков.
Есть у глюколовов общего с архетипами Диониса и Персефоны, но и отличий много. Из бросающегося в глаза - глюколовы не завязаны именно на мир смерти. Смерть играет важную роль в их жизни и череде бытовых перерождений, но они связаны больше с миром духов и ирреальным в широком смысле. С миром снов, миром грёз, возможностей и вероятностей, знаков и смыслов, с безграничным коллективным бессознательным.